«О чем эта песня?» - «О любви». - «Ну а эта?» - «О любви». - «А ты переведи», - упорствую я. «Ты ушел. Даже не попробовал сарму (сербские голубцы). Собака плачет. О, зачем ты покинул меня!» В Белграде три часа ночи. Во всех ресторанах - девятый вал. Ни одного свободного столика и даже стула (!). Хозяева несут с кухни табуретки. Бессонные ночи пьяной сербской столицы похожи на изумительный кошмар. Спиртное льется рекой. Сербы пьют и едят, как грузчики, ничуть не заботясь о том, что завтра утром всем вставать на работу. Цыганские оркестры наяривают бессмертные «Очи черные», «Подмосковные вечера» и «Калинку-малинку». Пол дрожит от топота ног, от танцоров валит пар. Неистовая, бравурная музыка заставляет бешено биться пульс. Нас за столом двадцать человек, а люди все прибывают. Мрачный лысый, но усатый мужчина напротив меня читает нараспев по-русски письмо Татьяны: «Я к вам пишу, чего же боле. Что я могу еще сказать? Теперь я знаю, в вашей воле...» Он запинается, и все хором продолжают: «...меня презреньем наказать». В полчетвертого утра я первая (!) с трудом поднимаюсь из-за стола и достаю кошелек, чтобы расплатиться. «Ты в Швейцарии? - грозно спрашивают меня. - Нет, ты скажи! Ты в Швейцарии? Ты в Сербии! Убери деньги. В России гости теперь тоже за себя расплачиваются? Вы только посмотрите на нее! Она уходит до рассвета. Русские разучились пить и гулять. Знаешь, кто последние русские на земле? Это сербы!»
Непотопляемый «Титаник»
«Мы лузеры! Лузеры! Лузеры! - твердит моя давняя подруга Весела. - Сербия - государство-неудачник. За последние 20 лет мы проиграли все войны. Мы - «Титаник», который никак не уйдет под воду. Все отсеки затоплены, двигатели не работают, а мы все еще на плаву». Весела приканчивает десятую сигарету. Как все женщины, пережившие войну, она курит одну сигарету от другой. Весела - яркий представитель хипповского поколения «детей-цветов», из тех, что поют «Дайте миру шанс» и «Представь, все народы живут в мире». Она голосует за демократа Тадича, которого, однако, презирает всей душой за трусость и бездействие, боится радикалов («хватит с нас одного Милошевича!»), все еще безнадежно верит в единую, независимую от Америки Европу и опасается России. «Вот покойный Тито был молодец, - ностальгирует она. - Он всегда находил баланс между Востоком и Западом. Мы дружили с Советской Россией, однако не были ее вассалами и находились в хороших отношениях с Западом, не вступая в НАТО».
|
Весела охвачена пораженческими чувствами. «Ты была когда-нибудь в косовских сербских монастырях?» - спрашиваю я. «Никогда! Для нас это невозможно! Слишком опасно». - «Я тебе расскажу, как это прекрасно. Зеленые холмы, древние православные стены, тишина, ручьи, бегущие с гор, алтари и бесценные иконы, красота и величие. Даже я готова за все это сражаться! Разумеется, после бутылки ракии. Ну а ты?» У Веселы на глазах слезы. «Ты романтик-провокатор, а я реалист. Все кончено! Косово потеряно навсегда. Чашу унижения надо испить до конца. Живели! Будем жить!» Мы сдвигаем стаканы с ракией и ждем, когда истина появится на дне.
В Сербии царит атмосфера Ватерлоо. Страна привыкла к тонущим кораблям, но это нынешнее бесчестье - самый сильный удар по маленькой, но строптивой нации.
«Эта игра называется шантаж, - говорит моя новая юная подруга Драгана. - Сдайте Милошевича, станьте демократическим государством, впустите иностранные компании, тогда мы вас примем в Евросоюз. Сказано - сделано! Новые условия: выдайте военных преступников Младича и Караджича, проголосуйте за «западника» Тадича, отдайте Косово. Тогда, может быть, если мы будем в хорошем настроении, мы подумаем, стоит с вами разговаривать или нет. Каждый раз мы верим: ну еще одна уступка, и нас примут. Они примут нас, когда с нами будет покончено. Когда сербы перестанут быть сербами».
Мальчики для битья
«Когда Советский Союз потерпел поражение в «холодной войне», в стане проигравших оказалась и Югославия, - говорит политолог и один из самых влиятельных бизнесменов Сербии Милан Божич. - Сербы всегда сильно идентифицировали себя с Россией, как и русские - с сербами. Например, белые эмигранты, приехавшие в Сербию после большевистской революции, спустя несколько лет уже называли себя сербами.
В Югославии не было административного социализма, как в СССР, и мы жили куда лучше, чем советские граждане. В 35 лет я стал деканом математического факультета и при этом не являлся членом компартии. В магазинах все можно было купить, рестораны и кафе работали. Социализм давал возможность неплохо жить и при этом ничего не делать. У нас были заграничные паспорта, мы могли путешествовать. И в Европу, и в Москву. Ах, советская Москва! Трамвайный билет 3 копейки, троллейбусный - 4 копейки. Дешевая и приятная для нас жизнь.
После окончания «холодной войны» рухнувший порядок вещей ударил по нас больнее, чем по СССР. Русские узрели новую, лучшую для них перспективу, а мы увидели крах прежнего, совсем неплохого строя. Кроме того, мы оказались на первой линии фронта борьбы с Западом, а, как известно, первую линию бьют сильнее. Сербы идеально подходили на роль «плохих мальчиков». Во-первых, Сербия - исторический друг и союзник России. Во-вторых, в Югославии сербы традиционно контролировали армию и при развале страны, во время гражданской войны имели техническую возможность (как это ни цинично звучит) убить больше людей, чем их противники. В-третьих, Милошевич был представлен в европейских СМИ как последний коммунист Европы (хотя он такой же административный коммунист, как и Ельцин) и стал почти символическим противником.
Мы с вами оба выросли на марксистской идеологии, которая утверждала: миром движут исключительно экономические и политические интересы. На самом деле все куда сложнее. Миром управляют не только интересы, но и коллективные эмоции (так называемое общественное мнение).
С чего все началось в ХХ веке? С конфликта двух великих держав, жаждущих власти над миром и готовых бороться за доминирование. Потом к конфликту пристроилась идеология, чтобы его обосновать и развить. Теория либеральной демократии (США) или интернационализм (СССР). Со временем идеология сама превратилась в политику, и уже никто не помнит, что было раньше: курица или яйцо. Когда Брежнев сдуру подписал Хельсинкские соглашения, в которых содержался пункт о правах человека, Советский Союз был обречен. Никто точно не знал, что такое права человека или свобода слова и какое это мощное политическое оружие. Тогдашний американский президент Картер пригласил на торжественный исторический ужин экс-президента Киссинджера и восторженно заявил: «С этой новой концепцией прав человека мы разрушим СССР!» Как в воду глядел.
Советский Союз рухнул, распалась Югославия, прекратил существование Варшавский блок. Но даже в это время эйфории Запада, опьяненного победой, и депрессии Востока американские политологи прогнозировали новую «холодную войну» через пару десятков лет. Любопытно читать статьи в некоторых американских журналах за 1989 - 1990 годы (самое мрачное время: СССР как империя умирает, в стране разруха и депрессия), в которых дальновидные ученые говорят о грядущем возрождении России, о ее триумфальном возвращении на мировую арену и новом столкновении между Востоком и Западом.
Что нас ожидает? Новая «холодная война» между единственной на сегодняшний день супердержавой США и коалицией локальных супердержав (Россия, Китай, может быть, Индия). А Европа? Европа не может выступать как сильный самостоятельный игрок, поскольку нет такой нации - европейцы. Ее пытаются создать искусственно - с помощью Евросоюза, но все попытки бесплодны. Европе слишком мешают ее история, традиции и разнообразие культур. Их не выбросишь на свалку. Каждый маленький народ крепко держится за свою самобытность и персональные интересы: «Это земля моего дедушки!», «Это дом моей бабушки!» Но как экономическая структура Евросоюз крайне интересен, особенно если в будущем к нему в качестве партнера присоединится Россия. Не делайте круглые глаза! Разве Россия не часть Европы? Да еще какая!
В этой ситуации маленькая Сербия, безусловно, попытается прыгнуть в последний уходящий поезд Евросоюза, недовольного своим быстрым расширением, и одновременно распахнет двери для русских инвестиций. И пусть европейские газеты кричат: «Царь Путин купил себе Сербию!» Нам это нравится. Идите к нам, покупайте нас! Русские инвесторы будут нашими лучшими адвокатами в Кремле и защитниками сербских интересов в России. И если Россия будет сильной, значит, и Сербия не пропадет.
Когда я был мальчиком, мой отец, торговый представитель Югославии, взял меня с собой в Западный Берлин. Нам пришлось проехать через знаменитую Берлинскую стену. Когда я увидел первого русского солдата в шапке-ушанке и в бушлате, я в ужасе заявил отцу: «Посмотри на русских оккупантов в Восточном Берлине! Как это оскорбительно!» «Дурак ты, Милан! - ответил папа. - Именно благодаря этому солдату здесь, в Берлине, мы в Югославии можем спать спокойно. Нас никто не тронет». Пока на Эльбе стояли тяжеловооруженные советские дивизии, способные в 48 часов достигнуть Атлантического побережья, чтобы в случае чего «освободить Европу», Югославия отлично уживалась с Западом и с Востоком. Русские танки являлись гарантией ее безопасности.
Я был мэром Белграда в самое тяжелое время натовских бомбардировок. Сербы тогда страшно переживали тот факт, что давняя заступница Россия не смогла нас защитить. Той военной весной нас часто навещали разные русские политики «второго звена» (крупные политические фигуры постеснялись приехать). Каждый раз, когда на Белград падали бомбы, русские спрашивали меня: «Что мы можем для вас сделать?» «Ничего не надо делать, - отвечал я. - Создайте новую сильную Красную Армию. Это лучший подарок для сербов».
Зачем Европе Косово
«Что это? Культ Путина?» - Мой знакомый немецкий журналист Адриан сует мне под нос местный журнал, на обложке которого сербские политики домогаются милостей снисходительно улыбающегося Путина. Я смеюсь: «Что тебе не нравится? Посмотри на витрины сербских магазинов, где портреты Путина стоят рядом с фото Че Гевары». «Сербские лидеры спешат в Москву с тем же чувством, с каким мусульмане совершают хадж в Мекку, а католики наносят визит Папе Римскому!» - возмущается мой собеседник.
Адриан работает в Сербии уже лет десять, говорит на семи языках (в том числе на плохом русском), а после рюмки ракии любит напевать надтреснутым голосом: «Вышли мы все из народа, дети семьи трудовой».
- Вот ты мне объясни, почему Европа так хлопочет за Косово? - спрашиваю я.
|
Адриан тяжело вздыхает. «Не может быть хорошего решения косовского вопроса. Все решения плохие. Но из многих зол надо выбирать меньшее. Представь себе, в живом организме есть раковое образование. Оно слишком большое, его нельзя вырезать. Можно только контролировать его границы и не давать ему расти. Косово - европейская опухоль. Многие европейские страны страдают от нашествия косовских албанцев, получивших в результате балканских войн статус политических беженцев. Только в Швейцарии албанцы составляют 10% населения. Знаешь анекдот? Вопрос: кто такой один косовский албанец в Цюрихе? Наркодилер. Кто такие сто косовских албанцев в Цюрихе? Это наркомафия. Что значит два миллиона албанцев в Швейцарии? Это решение косовского вопроса.
«Теперь, когда Косово объявило независимость, Европа сможет на законных основаниях выкинуть всю эту свору обратно». «Но государственный статус Косово означает, что албанцы поедут в Европу с новыми официальными паспортами. Только и всего!» - возражаю я. «Конечно. Но они поедут не в качестве жертв геноцида, а как гастарбайтеры. Им будут выдаваться временные рабочие визы, которые можно отменить в любой момент.
И главное. Европейцев мучит комплекс вины за то, что они позволили Милошевичу развязать войну на Балканах. Посмотри на голландцев. Сребреница - их национальный позор! По слухам, когда боснийские сербы закапывали в землю еще не остывшие тела восьми тысяч убитых мусульман, голландские миротворцы распивали ракию с убийцами. Голландия краснеет от стыда за то, что допустила эту бойню, и сделает все, чтобы наказать сербов: не пустить их в Евросоюз и дать независимость албанцам. Косово - последняя стадия распада экс-Югославии. Нужно ее завершить и навсегда покончить с проклятым балканским вопросом». «Ты всерьез думаешь, что можно одним Косово решить вечный балканский вопрос, давший толчок стольким войнам? - спрашиваю я. - Знаешь поговорку: когда в балканском кабаке тушат свет, все достают ножи. Что будет с несчастной Македонией, за которую некому заступиться? Албанцы уже сейчас планируют ее расчленение. Как тебе нравится тот факт, что сербы и тайно, и явно помогают в Боснии своим заклятым врагам-хорватам с тем, чтобы они получили свой самостоятельный анклав и со временем смогли выйти из состава страны. Сербам очень важно, чтобы первыми из Боснии сбежали хорваты, против которых европейское общественное мнение ничего не имеет. Косово - это не конец распада. Это только начало!»
Политика трубы
Именно так европейские газеты называют необыкновенно удачные экономические соглашения, заключенные между Россией и Сербией. Газпром за 400 миллионов евро приобрел контрольный пакет акций сербской нефтяной компании NIS («за гроши», по словам европейских экспертов, оценивших компанию в 2 миллиарда евро), обещав вложить в ее модернизацию еще полмиллиона евро. Но главное условие сделки - строительство ветки газопровода «Южный поток», который пройдет по дну Черного моря в Италию через Болгарию и Сербию. Нужно видеть глаза сербов - и радикалов, и «прозападников», - когда они с мечтательной ноткой в голосе говорят: «Ты только представь! Если газопровод пройдет через нашу территорию, мы сможем ЗАКРЫТЬ и ОТКРЫТЬ вентиль!» Их руки уже крутят воображаемый вентиль, а в мечтах они видят униженную Европу, которая валяется в ногах и просит дать им газ.
«Мне было крайне приятно подписать это соглашение в Москве, - говорит министр инфраструктуры Сербии господин Велимир Илич. - Только через Россию мы можем решить энергетические проблемы Сербии на длительный срок. Из всех возможных компаний, пожелавших купить NIS, российский Газпром был единственным, кто имеет реальные газ и нефть. Остальные конкуренты выступали лишь в роли посредников. Но главное стратегическое преимущество - газопровод «Южный поток». Если он проходит через нашу территорию, Сербия не только создает регулярные рабочие места, но и развивает свою инфраструктуру и обретает международное влияние.
Мы очень довольны сотрудничеством с русскими. На нашем рынке много лет работает «ЛУКОЙЛ», и никаких проблем с ним не возникало. Нам также важно, чтобы «Аэро-флот» выиграл тендер на покупку сербской авиакомпании Jat, поскольку Россия планирует развивать Jat и приобретать для нее новые самолеты. А европейские конкуренты просто желают купить рынок, закрыть Jat и перевозить пассажиров своими компаниями.
Торговый обмен между нашими странами растет с каждый годом. Наши крестьяне очень довольны: русские берут все и сразу платят. В этом году не хватало разрешений на грузовики, чтобы вывезти все сельскохозяйственные товары в Россию! Сербы получили в России статус льготной нации, а значит, сербские компании освобождены от многих налогов».
«Если у Сербии такие серьезные экономические отношения с Россией, как вы расцениваете победу «прозападного» Тадича на выборах в Сербии, которую Евросоюз рассматривает именно как победу европейских тенденций в маленькой православной стране?» - спрашиваю я.
«Ну кто такой президент? - снисходительно говорит Велимир Илич. - Это протокольная фигура, у которой нет никаких особых полномочий. Он представляет страну на международной арене, но реальная власть в Сербии принадлежит парламенту, в котором, кстати, у радикала Николича, соперника Тадича, - большинство мест. Наши выборы больше напоминали футбольный матч - кто за ЕС, кто за Россию, и голоса разделились практически пополам. Но для России мы партнер, а для Евросоюза - только рынок и потенциальная территория. У нас в этом мире один защитник - Россия».
Золотой занавес
«Во времена Советского Союза существовал «железный занавес», четко делящий мир на две враждебные части, - говорит сербский политолог и писатель Велимир Илич, автор книги «Империя». - Первый этап «холодной войны» закончился, и вместо «железного занавеса» возник Золотой, отделяющий богатый Евросоюз от России и восточноевропейских стран. Какую иллюзию создает новая Золотая стена? Иллюзию эксклюзивного клуба для роскошных, преуспевающих стран, куда все хотят попасть. Но вход стоит дорого. И чем более он избирателен, тем выше цена. Приходится платить территориями, экономической и стратегической независимостью, политическими уступками. Но нельзя забывать: мы имеем дело с иллюзией.
На сегодняшний день миром правит американская Европа - союз международных корпораций, контролирующих правительства, в котором Америка - это кулак, а Европа - мозг. И эта американская Европа, озадаченная внезапным ростом России, очень торопится расширить свои территории до границ прежней Римской империи.
Что сильнее - политика или экономика? Прежние теории доказывали первичность денег, а потом идей. Но мир изменился. Можно быть богатым, как Ходорковский, но сидеть в тюрьме. Политика всегда будет сильнее экономики. Сначала продвигают войска и базы, чтобы занять территории и гарантировать безопасность, а потом туда приходят деньги. До Евросоюза должно прийти НАТО». «Как это случилось с Болгарией, которой предъявили ультиматум: сначала вступление в НАТО, а потом в Евросоюз?» - спрашиваю я. «Конечно! Тот же ультиматум рано или поздно предъявят Сербии! Его уже предъявили. Но тут на помощь приходит Россия с ее ТРУБОЙ».
О, ТРУБА! Все чаще этот романтический образ возникает в моих разговорах с европейскими политиками разных мастей. НефтегазоТРУБА рушит старые границы и создает новые. «Золотой занавес могут разрушить только российские нефте- и газопроводы, - убежденно говорит Велимир Илич. - Потому такую ненависть и зависть вызывают русские проекты Южного и Северного потоков, и как альтернатива им возникла идея дорогущего газопровода Nabucco. Как только Евросоюз будет всецело повязан с Россией энергетическими линиями, рухнет американская монополия и ее всепобеждающее влияние на Европу, а вместе с ней рухнет Золотая стена». Да здравствует ТРУБА!