Расправа над митингующими, которую устроили бойцы "Беркута" ранним утром 30 ноября прошлого года, перевела гражданский протест в революцию. Те, кто стоял тогда на Майдане, говорят, что не ожидали силового разгона. Хотя накануне, в пятницу 29 ноября, о таком возможном развитии событий сцены предупреждал замглавы фракции "Батькивщина" Александр Турчинов. Утром в субботу страна с ужасом смотрела по телевизору на избитых, окровавленных и испуганных людей. Официальные сводки гласили: 35 пострадавших, 35 задержанных, 7 госпитализированных. "Комсомольская правда" в Украине" пообщалась с тремя участниками памятных событий - 18-летним студентом со Львова, 35-летним работником киевского Института акушерства и педиатрии и 36-летней киевлянкой. Они рассказали нам о том, что видели.
"Я подумала: что нам могут сделать?"
36-летняя Ирина Косова была на Майдане всю неделю, начиная с 21 ноября. Приходила по ночам. Говорит, что слухов о провокациях или о том, что людей могут избить, не было. Митингующих было много, акции проходили активно, все надеялись, что договор об ассоциации с Евросоюзом все-таки будет подписан. Правда, чем дальше, тем больше было в настроениях пессимизма.
- Под утро 30 ноября мы с друзьями уже собрались уходить, стояли на проезжей части Крещатика, когда нас окружили. Все было резко и очень быстро. Мы остановились, чтобы осмотреться, когда начались первые потасовки. Чтобы не попасть "под раздачу", мы отошли к монументу Независимости. И вот тогда все началось, - вспоминает Ирина. - Нас окружили, "Беркут" выставил щиты. Полный Майдан людей и полная тишина. Я еще подумала: что нам могут сделать? И тут, почти сразу, начали бить. Это было, наверное, самым сильным шоком в моей жизни. Били по ногам, рукам, спине. Моей подруге разбили голову. Мы с ней пытались пробиться к скорой, но она была буквально оккупирована окровавленными людьми.
Ирина говорит, что видела, как ребят заталкивают в автозак, и побежала на Европейскую площадь.
- Там меня уже никто не преследовал. В то утро не работала мобильная связь, я смогла вызвать такси только через час. Приехала домой и не могла успокоиться. Позвонили друзья, сказали, что на Михайловской площади собрались люди, пришли адвокаты. Я поехала туда и написала заявление, обратилась в поликлинику, - говорит Ирина.
Спустя неделю ее вместе с друзьями вызвали в прокуратуру.
- После того как одного парня допрашивали четыре часа и грозили впаять статью за организацию и участие в массовых беспорядках, а за это грозит от 7 до 15 лет тюрьмы, я отказалась ходить на допросы. Потом вышел закон об амнистии, и с нас сняли подозрения. Тогда же были открыты уголовные дела против главы Киевской администрации Попова, замсекретаря СНБО Сивковича и начальника городской милиции Коряка. В январе, когда Рада и их амнистировала, нас перестали вызывать в прокуратуру, - говорит Ирина. - На допросы по делу об избиении митингующих 30 ноября стали приглашать только месяц назад.
Ирина говорит, что для нее очень важно, чтобы все это было не зря. Правда, расследование о расстреле Небесной сотни вызывает разочарование.
- Когда случились февральские события 19 - 21-го числа, в ресторане на Крещатике мы принимали пострадавших. Пуль навылет, как говорят сейчас во власти, ни у кого не было. Пули были в телах раненых. Так что доказать, кто из какого оружия стрелял, можно, - уверена женщина.
"Взяли в кольцо и начали бить"
О том, что на Майдане собираются люди, 18-летний львовянин Коля Колинько, студент Университета им. Шевченко, узнал из газет. Тогда он был дома, но поспешил за друзьями в Киев.
- Документ об ассоциации я не читал, просто поверил тому, что говорят о нем политики, - признается Коля.
|
30 ноября парень был на Майдане.
- Около двух ночи появились "беркутовцы". Сначала они никого не трогали, передислоцировались, стояли и ждали. Их было много и становилось все больше. Они окружили Майдан со стороны Крещатика, Институтской, начали сносить баррикады. Сначала не было никакой агрессии, все просто отошли, а милиция подошла впритык. А потом начали избивать, - вспоминает студент. - Я получил палкой по голове и слетел со ступенек вместе с десятком человек.
Николая вместе с остальными погрузили в автозак. Там были люди с разбитыми головами, у одного парня был открытый перелом ноги. Но никому не помогали. Скорую помощь вызвали только в райотдел милиции. Студент утверждает, что его допрашивали два дня, причем без родителей и педагогов, хотя ему в то время было 17 лет. Потом Коля две недели лечился во Львове, а после вернулся на Майдан.
- У меня никогда не было иллюзий, что придет новая власть и жизнь сразу наладится. Процесс очищения будет долгим, - с энтузиазмом заключает Николай.
"Сломали голень с одного удара"
Борис Донской - тот самый мужчина из автозака с открытым переломом ноги, о котором рассказывал Николай. На Майдан он вышел вместе с друзьями в первый же вечер, как только стало понятно, что президент может не подписать соглашение об ассоциации. Правда, признается: ярым сторонником интеграции с ЕС не был. Для него это был скорее гражданский протест. Борис, как и многие, стоял против "режима".
- Настрой был пессимистический, надежды на то, что мы что-то изменим, не было, приходили просто протестовать. Разгона не боялись - милиционеры и "Беркут" вели себя очень корректно, было понятно: мы протестуем, они защищают власть.
|
Утром 30 ноября, когда нас окружил "Беркут", я увидел, как парень пытается поднять тяжелую урну, чтобы бросить ее в беркутовцев. Сказал ему: не надо, это будет воспринято как провокация. Как только я это произнес, увидел перед собой месиво из людей. А через минуту уже сам валялся на асфальте. Мне сломали голень с одного удара. Какая-то непонятная жестокость, - вспоминает Борис.
Его тоже увезли в больницу из райотдела, два месяца мужчина провел на костылях. Но за Майдан с тех пор болел горячо. И сейчас верит, что те события стали началом лучшей жизни.
КОММЕНТАРИЙ
Политтехнолог Андрей ЗОЛОТАРЕВ:
- Если бы не было разгона, Майдан, представлявший в тот момент скорее студенческую дискотеку, чем акцию протеста, благополучно бы закончился, - говорит наш эксперт. - Сотрудники "Беркута" проявили показательную излишнюю жестокость. Версия о том, что эта было не случайно, вполне вероятна. Скорее всего, им отдали приказ действовать предельно жестко, чтобы создать общественное мнение.
ВЗГЛЯД С ДРУГОЙ СТОРОНЫ
"Это была игра на публику"
Василий Губенко, бывший сотрудник "Беркута", поделился с нами своим взглядом на события 30 ноября:
- Нас в тот день привезли в Украинский дом и вечером приказали стать на Майдане. Мы предупредили демонстрантов, чтобы они расходились, но нас в ответ начали забрасывать камнями и какими-то горящими головешками. После этого последовала команда начать штурм. Нас было много, все получилось быстро и легко. После этого нас опять привезли в Украинский дом. Тогда мы еще не знали, что произошло, догадываться начали, когда увидели людей, кричавших "вы, уроды, детей и женщин побили!" - Василий уверен, что все события были срежиссированы.
- Все кричали, что мы детей избили. Но, во-первых, какие дети могут быть в четыре утра на Майдане? Во-вторых, были моменты, когда девчонки падали на асфальт, хватались за ногу сотрудника "Беркута" и кричали: "А-а-а! Меня бьют!" Это же игра на публику! Нас потом власть слила, - резко заключает бывший "беркутовец".