ЕДЕТ В МАГАДАН
В реальной жизни они не должны были встретиться. Только в кино. В реальности слишком разные жизни...
В 1945 году Клава стала сиротой - все родные погибли на войне. Работала на мукомольном заводе. Молодая, доверчивая, тут же поплатилась за свою наивность.
- На заводе неожиданно заболел кладовщик. Она встала на подмену - и выпустила со склада груз, который выпускать было нельзя, - вспоминает подружка Клавдии Леонидовны Любовь Родя.
25-летнюю Клавдию обвинили в хищении социалистической собственности. Дали десять лет лагерей.
Японец Ясабуро Хачия родился в многодетной семье с хорошим достатком.
- Рассказывал, как его рикша в школу возил. У него, братьев и сестер - у каждого была своя няня. Благодаря отцу-промышленнику хорошее образование получил. А потом началась Вторая мировая война. 27-летний Ясабуро вместе со своей женой Хисако перебрался в Корею - думали, там полегче будет. Успели обзавестись сыном и дочуркой, стали налаживать быт.
Ну а дальше реальная жизнь плавно перетекает в сюжет...
Когда Красная Армия освободила Корейский полуостров, Ясабуро, как и многих представителей Страны восходящего солнца, задержали по подозрению в военных преступлениях. И как "японского шпиона" сослали в Магадан.
Выжил. Освободился. Но домой так и не попал. Три года японец каждый день ходил на пристань морского порта, с которой уходили корабли с тысячами освобожденных японских военнопленных в надежде увидеть свою фамилию. Но в списках он так и не появился...
В конце концов Ясабуро принял советское гражданство и стал Яковом Ивановичем Хачия.
Но знакомые по традиции продолжали звать его самураем...
|
ЛЮБОВЬ НЕЧАЯННО НАГРЯНУЛА
И вдруг в его беспросветной жизни появилось солнце. Она - с синяками на руках и маленьким сынком от мужа-буяна. Он - одиночка, чужой в этих краях. Две судьбы. Две грустные истории.
- Всю первую ночь мы проговорили. Я его слушала и плакала. Кто его мог понять, как не я? - рассказывала об их первой встрече Клавдия.
Поженились почти сразу. Хотя на родной стороне у Ясабуро была другая семья.
- Чего тянуть? - говорил японец. - Я жизни без нее не представлял. Влюбился как мальчишка.
С приходом хрущевской оттепели Ясабуро и Клавдия перебрались в Приамурье, в поселок Прогресс. Обзавелись клочком земли, домиком и хозяйством. Он поначалу в парикмахеры подался, а потом и в фотографы.
- На фото он больше тратил, чем зарабатывал. Людям хотел приятное сделать, а потому зачастую денег не брал, особенно если на похоронах снимал. Неудобно ему было, - рассказывают друзья семьи - супруги Родя. - Клавдия Леонидовна бухгалтером трудилась. Позже пасеку завели.
Глядели на их семью люди и радовались. Интеллигентный Ясабуро не пил, не курил, не матерился, очень приветливый, руки золотые были. На его дачу с округи приезжали посмотреть как на шедевр японской парковой культуры.
Клавдия ему под стать - красивая, заботливая, трудолюбивая. Детей вот, правда, так и не народили - воспитывали ее сына от первого брака.
Так и прожили рука об руку почти сорок лет. К смерти уже стали готовиться, даже два гроба купили. Яков их сам разобрал, высушил доски и снова сколотил да на чердак отнес.
Самураи легко относятся к смерти...
БОЙСЯ СВОИХ ЖЕЛАНИЙ
В 1996-м, в год Огненной Крысы по восточному календарю, судьба исполнила заветную мечту Ясабуро - благодаря настойчивости Клавдии в порту Находки с моряками-японцами удалось передать весточку родным. На помятом тетрадном листе в клетку написал иероглифами все имена своих родных и краткую биографию. Через неделю позвонил родной брат.
Тогда и узнали, что стало с семьей Хачия. Японская жена Хисако, оставшись без мужа, забрала кремированные косточки умершего от дифтерии сына, взяла дочку и вернулась в Японию. Выйти второй раз замуж и не думала. "Он вернется!" - упрямо твердила всем вокруг. Накопила на дом, возле которого установила камень, где было написано: "Здесь живет Ясабуро Хачия". И 51 год откладывала деньги - верила, что еще придется на них покупать билеты, чтобы вывезти супруга из СССР.
- Словами не передать, что творилось с Яковом, когда к нему в дом зашли его дочь, зять и брат. Японская жена тогда сильно болела, вместе с ними приехать не смогла. Застолье, конечно, сразу организовали. Наш Яков как песню на своем запоет, они все в плач! Спрашиваем: вы чего? Оказывается, слова этой песни есть в записной книжке, которую он оставил жене.
|
ОН УЕХАЛ, НО ОБЕЩАЛ...
Все время, что жил у нас Ясабуро, он тосковал по своей Японии. Клавдия тайком утирала слезы, глядя на мужа, который выхватывает глазами любой знакомый иероглиф.
- Когда Яков узнал, что семья в Японии нашлась, он уезжать не собирался. Понимал, что Клавдия без него затоскует. Переживали оба сильно. Спрашиваю: "Ну что решили?" Клавдия Леонидовна отвечает: "Разговаривали всю ночь. Он на колени упал, просил не отправлять. Я тоже стояла на коленях, плакала: "Уезжай, там дети, жена, брат, сестра, внуки! Хоть у одного из нас должен быть счастливый конец".
Ей тогда было 77 лет, а ему 79. Вот такой неожиданный поворот.
Он уехал. Но сильно тосковал по своей Клаве. Сколько слез она выплакала, одна подушка знает. Единственное, что мог Ясабуро, отправлять видеокассеты с обращениями к ней: "Бабуля, как ты без меня? Готовь кушать - не ленись. Как я скучаю по твоим борщам и блинам. Сам пытался их печь…"
Песни пел, в любви признавался! Она этим и жила.
Через одиннадцать лет на руках у Ясабуро умерла его японская жена Хисако. Он сразу стал собирать вещи - решил вернуться в Россию. Но здоровье подкачало - мог не перенести дорогу. Хотел забрать к себе Клавдию, но и ей врачи запретили дальние переезды.
Осенью этого года Клавдии не стало.
Ей было 94 года.
Она любила своего дорогого самурая до последнего дня...
ДОСЛОВНО
Последнее письмо Ясабуро Клавдии
"Клавдия! Я узнал о том, что тебя не стало, и скорбь одолевает меня. Я пытался дозвониться до тебя 30 августа, в день моего 96-летия, но у меня не получилось. Последний раз я слышал твой голос 14 июля. Все сорок лет, что я прожил с тобой в России, ты всегда была рядом со мной, всегда поддерживала меня. Спасибо тебе за все! Я смог вернуться в Японию только благодаря твоим усилиям, твоему усердию. Я безмерно признателен тебе за это. Вспоминаю, как мы даже изготовили гроб тебе и мне на родине. Если бы это было в моих силах, я бы хотел примчаться к тебе и прижать тебя к сердцу крепко-крепко. Но я бессилен. Спи спокойно, дорогая Клавдия. Твой Ясабуро".