Леонид Генрихович не привык говорить о себе восхищенно и терпеть не может пафосных речей в свой адрес. Он автор многих десятков пьес, по его сценариям снимали фильмы Эльдар Рязанов, Александр Алов и Владимир Наумов, Сергеем Микаэлян, Виталий Мельников, и, конечно, Михаил Козаков. Но свой 90-й день рождения 3 ноября Зорин отпраздновал скромно и в узком кругу.
Юбиляр рассказал "Комсомолке" почему по сей день он ни дня не сидит без работы, почему никогда не станет писать на злобу дня и почему именно он выбрал Меньшикова для поворотной в его карьере роли.
- Леонид Генрихович, от всей души поздравляем вас с юбилеем! Как вы отпраздновали?
- Журнал "Знамя" на своей территории устроил мне такой милый вечер. Они собрали в редакционном зале прекрасных людей, которых было очень приятно видеть. Был там и Олег Меньшиков.
- Вы всегда говорили, что работаете всю жизнь. Догадываюсь, что и сегодня на чем-то трудитесь?
- Вот как раз вы позвонили, а я сижу за столом и пишу. Я заканчиваю очередную повесть, как всегда для "Знамени", в котором я напечатал не то 33, не то 34 работы.
Ежедневно, на протяжении многих десятилетий я сижу за своим столом по 2,5 часа. Думаю, что если не придерживаться этого правила, ничего и не сделаешь. Хотя, конечно, у каждого по-своему. Я не хочу выводить никаких правил. Бернард Шоу как-то прекрасно сказал: "Золотое правило гласит, что нет никаких правил". Но я могу вам говорить только о себе, только за себя и думаю, что литератор должен каждый день садиться за стол, это моя потребность или мое дело.
- Возможно, в этом и есть секрет вашего долголетия?
- Возможно, именно так. Работа держит.
- И этот ответ на вопрос о том, где искать вдохновение?
- Вы правы. Когда ты работаешь каждый день - это лучшая форма вдохновения. И еще автора очень вдохновляет воплощение его работ. Так вот театр "Моссовета" репетирует и в конце ноября намерен показать "Римскую комедию".
- Известно, что пьесы "Римская комедия" и "Медная бабушка" для вас лично очень важны среди десятков других?
- Да, эти две пьесы я для себя выделяю в списке своих почти 50 пьес. И замечательный режиссер Павел Осипович Хомский работает над "Римской комедией". Так что если доживу (я должен осторожно говорить), то в конце ноября обещают показать. И можно испытывать некоторое удовлетворение, что пьеса, которая все-таки написана в 1964 году и в наше с вами динамичное время живет уже 50 лет. Потому что много пьес уже как-то естественным образом умерло.
- Кстати, о власти времени. Победа над ним и есть подтверждение таланта писателя. Но сегодня в этом, несомненно, большую роль играет и телевидение?
- С телевидением, конечно, не поспоришь. Это, конечно, мощная сила. Но это не умаляет заслуги покойного Козакова, который, конечно, сделал образцовую работу "Покровские ворота". Кроме того, там, конечно, замечательно, блестяще сыграл Меньшиков. И, надо сказать, в какой-то степени его, так сказать, известность была связана с Костиком. После фильма его имя сильно прозвучало. И спору нет, я ему очень благодарен.
- Кстати, Олег Евгеньевич меньше 10 лет назад узнал о том, что именно вам он должен быть благодарен за эту роль, ведь вы тогда сделали исключение и вмешались в работу режиссера?
- Да, в данном случае, поскольку образ автобиографический и вся пьеса автобиографическая, я этого не скрываю, это был единственный случай, когда я привередничал. Я никогда не лезу в распределение ролей, это абсолютно режиссерская прерогатива, тем более в работу такого блестящего мастера Михаила Козакова. Я посмотрел несколько проб и, раз уж это такой интимный момент, он мне разрешил немного покапризничать. И когда появился Меньшиков, я сказал: "Да, он, он, он!" И действительно, как видите, я не ошибся и его работа заслуживает высокой оценки с моей точки зрения. Его образ играет очень значительную роль в этой картине.
- Не раз в ваших интервью звучало, что вы рассматриваете свою судьбу, как дар небес, "Блажен тот, кто посетил сей мир в его минуты роковые". И сейчас эти слова звучат как никогда актуально...
- Конечно, строчка гениальная! Что там говорить? Но я искренне желаю все НЕ посещать этот мир в его минуты роковые, не взирая на всю гениальность этой строки, которую мы не устаем цитировать вот уже сколько времени. К сожалению, роковых мгновений в нашей жизни было очень много и я искренне желаю будущим поколениям их не узнавать...
- Возможно вы планируете написать произведение на злобу дня?
- На злобу дня я никогда не писал. Единственная возможность для произведения как-то сохраниться - не быть привязанным к сегодняшней новости, к происходящему. Если произведение современное, оно помимо воли автора звучит для людей злободневно. Но отзываться на каждое событие, это, как говорится, бумаги не хватит. Писать нужно о своем, о выстраданном, о выношенном. А если оно совпадает с чувствами и мыслями своих соседей по веку, по времени, то это, конечно, большая удача, большое счастье, это награда.
- Леонид Генрихович, что бы вы хотели сказать, какие дать советы подрастающему поколению?
- Я советов не даю. Это какая-то, понимаете ли, неверная позиция. Кто я такой, чтобы давать советы? Каждый постигает жизнь сам. И цену имеет выстраданный, выношенный опыт. Поэтому каждому нужно пройти через горнило своей жизни и он сам вынесет и сделает все нужные выводы. И я еще раз повторяю, что горячо желаю все людям не жить в минуты роковые! Желаю всякого счастья, мира, покоя, победы здравого смысла, хотя вряд ли это достижимо. Я желаю всякого добра и сил, чтобы вынести ежедневное испытание жизнью. А она не всегда бывает легкой.
- Какой для вас самый большой подарок к юбилею?
- Если бы я знал, что то, что я делаю, интересно читателю и зрителю,то я был бы очень счастлив. А я не могу иметь такую уверенность, я этого не знаю. Но если это бы произошло, я был бы очень счастлив!
После беседы для связи мы попросили адрес его электронной почты. Оказалось, что Леонид Зорин по-прежнему привык пользоваться почтовым сообщением:
- Я старомодный человек, пишу ручкой всю жизнь и сам к компьютером не подхожу. А вдруг тут какая-то интимная связь между пером и бумагой происходит? Но масса прекрасных достойных писателей работает за машинкой, на компьютере, но у меня не сложилось. У меня по-старому - карандаш бумага.
- Да, но в наше время бумага умирает...
- Да, я с этой бумагой уйду из этой жизни. Ничего не поделаешь...