Нам, молодым и "условно" молодым (людям так называемого среднего возраста), пережить войну все-таки проще. Понятно, теряем уверенность в себе, летит ко всем чертям привычный жизненный уклад, лишаемся связей, бросаем, может быть, даже навсегда квартиры, дачи, гаражи, машины. Но… приобретаем нечто другое, не исключено, что не менее важное и значимое - мобильность. К тому же держим себя все время в тонусе, находим и учимся новому каждый день. Нормально, прорвемся.
Куда сложнее людям старшего поколения - от "младшей пенсионной группы" и старше. Нет, они, конечно же, хорохорятся, держатся бодрячком, регулярно отчитываясь о том, "что у них все хорошо", и даже пытаются поддерживать нас - детей. Мы верим (или делаем вид). В свою очередь не оставляя надежды достать их оттуда, где ежедневно звучат выстрелы и прилетает во дворы обычных многоэтажек нечто, что уже буднично принято называть "боеприпас неизвестного происхождения". Иногда "вырвать оттуда" получается, и решающим аргументом становятся слова: "Нас пожалейте, нам спокойнее будет, когда вы рядом". Впрочем, не всегда…
История 1: расставание
Перрон запорожского вокзала. Уходит поезд в Киев, провожаю жену. Рядом у вагона носится как заведенный парень лет 25-ти. В какой-то момент замирает, достает телефон и, включив "прощание славянки", на цыпочках тянет трубу к открытому окну купе. Довольный, отходит в сторону. Обратив внимание на меня, начинает оправдываться:
- Вы не подумайте ничего плохого, я маму провожаю в Киев, а она эту песню очень любит.
А я ничего и не подумал, сам "славянку" люблю, она у меня на телефоне основным рингтоном стоит. Ее ведь ни к России, ни к Украине, ни к кому другому не припишешь. Она - наша общая.
Разговорился с Юрой. Он дончанин, маме и жене квартиру в столице снял. Сам возвращается домой: работать надо, семью кормить.
- Знаешь, каких трудов мне стоило убедить ее уехать из Донецка? Там кошечки, цветочки, сезонная консервация, - как-то незаметно перейдя на "ты" делится со мной Юра. - А вот сейчас не знаю, правильно ли сделал. Мало ли что со мной завтра случится, может, маму последний раз в жизни вижу...
Всмотрелся в мутное вагонное окно, поймал пронзительно-тоскливый взгляд мамы Юры. Пробрало, вывернуло душу наизнанку. Парень тем временем "на нервах" закуривает, тут же появляется сотрудник линейной милиции. Прапорщик уже было собрался составлять протокол за курение в неположенном месте, но и его накрыло тем же взглядом. Молча развернулся и ушел. И у милиционеров есть мамы.
История 2: не приезжай
Еду в маршрутке. Рядом расположился стильный персонаж - в пиджачке, модных очках, с брендовой сумкой для ноутбука. Я даже удивился - неожиданный типаж для промышленного Запорожья. Еще и в маршрутке. Оказалось - еще один "наш". Звонит телефон, становлюсь невольным свидетелем разговора "стиляги":
- Мама, ко мне приезжать не надо. У меня нет денег тебя здесь содержать. Ничего страшного в Енакиево не произойдет, не волнуйся, я специально узнавал. Постреляют и перестанут.
Мне впервые в жизни стало по-настоящему стыдно за то, что я, как и этот "заботливый" сын, - донецкий. За нас всех стало стыдно. А попутчик, видимо, ощутивший возникшую вокруг недоброжелательность (не только же я слышал его разговор), вышел на первой же остановке. Видимо, в надежде, что война все спишет и скроет.
История 3: я без тебя не смогу жить
Часто слышу от людей, зачастую близких мне по "довоенным временам", мол, не о том пишешь. Вокруг "бабахает", Донецк на грани коммунальной катастрофы, в городах трупы лежат на улицах, а своры одичавших собак питаются человечиной. Знаю. Правда. Много, очень много смертей и горя. Недавно не выдержало и остановилось сердце у молодой и очень доброй бывшей сотрудницы рекламного отдела "КП" - Донбасс". Она узнала, что ее маму в клочья разорвало шальным снарядом. Нынешнему безумию и первобытной жестокости оправданий нет. Только мертвым уже не поможешь. Остальным - жить дальше. Просто верю, что война скоро закончится, и пытаюсь понять, сможем ли мы свои души починить. Хотя бы заплатку поставить. Вот об этом и пишу.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
Дневник донецкого переселенца: Кто-то нас продал, кто-то нас предал
Решение уехать из Донецка пришло спонтанно. В один миг. Еще утром, проснувшись уже под привычную канонаду, пошел на работу с уверенностью в том, что останусь в своем городе до последнего. Два месяца все-таки продержался, хуже ведь уже не будет? Оказалось - будет. Смотрю в окно и как в замедленной нереальной съемке военного кино вижу, как ложатся мины в самом центре города. Первая - в районе 1-й городской больницы, вторая - рядом с бывшим центральным гастрономом "Москва" (символично, что ли?), третья, по логике, должна была долететь к драмтеатру, к моему "родовому гнезду", маминому дому. Что-то ей помешало - "легла" рядом с предыдущей, но именно этот недолет перевернул сознание. Все! Уеду! Хоть на пару дней, хоть куда-то, где не стреляют!
Дневник донецкого переселенца 2: "А, правда, хватит уже воевать-то!"
Людей, убегающих от войны, можно разделить на несколько символичных групп. Первыми из Донбасса рванули те, кто давно хотел это сделать. Не хватало толчка. Им стала война. Места для новой жизни присматривались заранее, в итоге Киев "дождался" очередной волны донецких, Москва запестрела машинами с украинскими номерами, Крым стал многолюднее… Вторыми потянулись те, кто лишился домов, хозяйств, работы. Это настоящие беженцы. Им без разницы, куда уезжать. Главное - крыша над головой и еда, пусть простая, но ежедневная. Но куда больше третьих - тех, кто уехал "на недельку-две" в надежде вернуться на следующий же день после окончания боевых действий. И они ждут этого момента месяцами.
Дневник переселенца-3: "Как мы все это потом склеивать-то будем?"
В ежедневном страхе погибнуть под обстрелами, потерять дом, остаться без работы и умереть от голода мы, жители Донбасса, не обращаем внимания на еще одну беду, которая, возможно, и есть самой главной.