На днях в очередной раз стороны конфликта на востоке Украины обменялись пленными. За сына одного из лидеров ДНР ополченцы отдали четверых заложников. Двое из них - волонтеры, которые провели в плену более трех недель. В Снежном они попали в руки к некоему "Ленину". Этот, в отличие от "Беса", не привык церемониться с заложниками. Мы созвонились с Сергеем Гаковым и Эдуардом Кулиничем, родом из Краматорска, чтобы выяснить, что творили с ними в подвалах.
ЭТО БЫЛИ НЕ ПЫТКИ, ТУТ, СКОРЕЕ, "ЖЕСТКИЙ ДОПРОС"
- Эдуард, как вас взяли в плен?
- Мы помогали украинской армии. Курировали 25–ю Днепропетровскую бригаду. Ехали двумя машинами, везли воду, медикаменты. Напоролись на засаду. На дороге было повалено дерево, стоял "Шмель", выскочили автоматчики. Обыскали машину и нашли груз… Ну, который не должны перевозить волонтеры. Считаю, что военные не имели права нас впутывать в это.
|
- Что вы перевозили?
- Не буду говорить. Но так получилось, что у военных не было свободных машин. Они сказали: раз вы все равно туда – захватите и наш груз. Когда его нашли, сразу все стало плохо.
Волонтеров решили расстрелять. Первым под руку попался Сергей Гаков.
- Они направили на меня автоматы. Взвели курки. Честно говоря, не знал, что говорить. Но вдруг осенило. Говорю, у нас много денег. Ну, как много… С собой было десять тысяч гривен. Мы не волонтеры, мы бизнесмены. Работаем на армию за деньги, перевозим грузы.
- Тогда они назвали нас спекулянтами, иудами, которые продались за 30 сребреников. Но это все не важно, главное – упал накал страстей, мы ж вроде как не идейные. Нас взяли в плен, привезли в военкомат, - продолжает Эдуард Кулинич.
Посадили в коридоре. Бить мог каждый. Любой случайный посетитель.
- Они не стеснялись, мы харкали кровью. Потом начались допросы, - вспоминает Сергей Гаков. – Проверяли нашу "легенду". Били прикладами, тушили мне об нос сигарету – осталась отметина. Эдуарду досталось больше. Пусть он сам расскажет, - Сергей передает трубку побратиму.
- Чтобы вы посмаковали? Ну, если хотите… Прыгали у меня на голове, били дубинками, выбили позвонок, не работает большой палец, не могу держать ручку. Потом повалили на землю, наступили на руку, подломили ноготь.
|
- И вы потеряли сознание во время пыток…
- Я бы не хотел, чтобы вы называли это пытками. Скорее, жесткий допрос. В прошлом я военный летчик – и во времена Союза нас отправляли, скажем так, в зоны конфликта. Там я видел, что делали с нашими ребятами: и ноздри срезаны, и ногтей не было.
- Ясно. И ополченцы вас "раскололи"?
- Нет. Главное было держаться легенды – это был наш единственный шанс выжить. Так мне казалось.
- Кто проводил "допрос"?
- Ноготь подломил чеченец. А беседу вел некий "Ленин". Такой у него позывной. Это потому, что в реальной жизни его зовут Владимир Ильич. Такой невысокий мужичок за пятьдесят, голос тихий, отец четверых детей. Я видел его пятилетнего сына во время допроса.
- Не поняла…
- Пока они меня допрашивали, сын играл в кабинете. Там был сейф, забрызганный кровью. И возле него мальчик играл. У него был пистолет настоящий, но без патронов. Помню, ребенок им все время щелкал.
- Что было после допросов?
- Нас отвели в подвал военкомата. А через день наша судьба вроде как решилась. Они отправили протоколы допросов Стрелкову (на тот момент Гиркин был еще "при должности). Тот вернул с резолюцией "расстрелять". Нам показывали эти бумаги.
- Ничего себе бюрократия: протоколы допросов… И по какой статье проходили?
- Пособничество врагу в военное время.
"ПРИСТАВИЛ К ГОЛОВЕ ТВОЕГО МУЖА ПИСТОЛЕТ, ЕСЛИ ОБМЕНА НЕ БУДЕТ, РАССТРЕЛЯЮ"
- И все же вас не расстреляли?
- Нет. Какая-то "шишка" из Новороссии решила обменять своего сына. Позывной "Запорожец" - жесткий, фанатичный человек из тех, кто не пьет до победы. Наводил справки: кого из пленных захотят обменять. Я соврал, что нас, спекулянтов, очень ценит руководство АТО. Плюс у меня в телефоне были номера кое–кого из командования. После этого мы просто ждали… Три недели. Иногда давали позвонить женам. Но ополченцы им звонили, как выяснилось, чаще.
- Зачем?
- Да. Пусть вот Наталья сама расскажет. Передаю трубку.
На том конце провода зазвучал мелодичный женский голос.
- Сначала они позвонили, сказали, что наши мужья в плену. И есть три условия. Первое: мы проводим в Краматорске акции в поддержку ДНР (на тот момент город уже был освобожден от ополчения – авт.). Сказали: это должны быть громкие акции, чтобы они их увидели в Интернете. Второе условие: раздаем листовки ДНР. Третье: наших мужей отправят на линию огня. И если после этого они останутся живы – повезло. Такой они готовы дать шанс.
- Вы проводили пикеты?
- Нет. Мы написали заявление о похищении в СБУ. Дальше, когда ополченцы решили менять наших мужей, снова позвонили. Они продиктовали номера переговорщиков с украинской стороны, чтобы мы к ним обращались. Позвонили одному из них. Он сказал, что занимается только военными, а наши мужья – гражданские. Позвонили другому – не услышали отклика. И тогда вышли на переговорщика от штаба АТО. Он взялся за дело. И тот папа, который хотел обменять своего сына, без конца звонил. Бывало, по восемь раз за день. Говорил: приставил к голове твоего мужа пистолет, даю три часа, если обмена не будет, расстреляю.
- И как вы переживали эти три часа?
- Не всегда удавалось с собой справиться. Иногда приходила в сознание уже на полу. Потом снова звонок. Говорил, передумал стрелять – даю время до утра. И так все время. Было не просто.
"ПОЙДУ, ПОСТАВЛЮ СВЕЧКУ ЗА СВОИХ ТЮРЕМЩИКОВ"
Мужьям в подвале тоже было не просто. Насмотрелись всякого. И наслушались.
- Поскольку мы считались иудами продажными, но при этом политически нейтральными, сокамерники нам изливали душу иногда, - говорит Эдуард.
- А кто с вами сидел?
- В одной камере со мной были мобилизованные из 30-й бригады, ополченцы, которые попали в немилость, реальные преступники, которые кого–то убили.
И ничего, уживались.
- Мы говорили о своих детях, кто где бывал, отдыхал, - вспоминает Сергей Гаков. – Понимаете, когда все справляют малую нужду в одну бутылку, а большую – в одну банку, это сильно роднит.
Впрочем, периодически в камерах проводилась "ротация".
- Помню, нас однажды перевели из камеры в соседнюю, - говорит Эдуард. - Пришлось "подвинуться" - на наше место привезли главу "службы безопасности" Тореза. Говорили, провел показательный расстрел кого-то обвиненного в краже или мародерстве. Но без решения тройки, без резолюции – они ведь живут по законам военного времени. За это его посадили к нам, но оставили телефон. Он кому–то звонил целые сутки, решал свои проблемы, объяснял. В итоге договорился. Его выпустили.
- И много там народу расстреливают?
- У них спросите, мы статистику не вели. Историй много было – это правда. Можно книгу писать. И про тех, кто одержим идеей, и про тех, кто выполнял свой долг, про случайных людей, которые попали в неприятности, и про тех, кто приехал на сафари.
- Что это значит?
- Я видел там рядом с "руководством города" очень холеных людей. У которых часы стоят тысячи долларов и очки с золотой оправой. Они не из тех, кто приехал зарабатывать в качестве наемников, они, скорее, сами заплатят за лицензию отстрела. Такие отморозки есть на любой войне – они "отслеживают" конфликты. У них такое развлечения: охота на людей. Элитное сафари.
- Не знаю, что на это сказать. Нет никаких данных…
- Будем считать это моим субъективным мнением на основе ранее полученного опыта.
- А что вы будете делать со своим опытом заключенного?
- Не знаю. Ничего. Пойду, поставлю свечку за своих тюремщиков, искренне попрошу Господа исцелить их разум.
Глава группы переговорщиков АТЦ Юрий ТАНДИТ:
- Обмен Гакова, Кулинича и еще двоих ребят был довольно напряженным, потому что каждый день возникали обстоятельства, из-за которых он мог, и не состоятся. Какие - то самозваные переговорщики, вызывали людей, которые должны были отдать 4-х ребят, на мнимые переговоры. В итоге, отца парня, которого меняли, довели до исступления. В ярости, он чуть не расстрелял ни в чем не повинных людей. Позже с ним удалось договориться. И он выполнил то, что обещал. Что касается физического состояния освобожденных, действительно им придется лечиться. Большинство командиров ДНР относятся к пленным лояльно: не проводят жестких допросов, предоставляют сносные условия проживания. Но случаются и "перегибы на местах" - мы работаем в этом направлении. Ожидаем, что во время следующего обмена состояние заложников будет лучше, а их истории не так драматичны.
А В ЭТО ВРЕМЯ
ООН обеспокоено данными о том, что бойцы АТО пытают пленных
Помощник Пан Ги Муна Иван Шимонович считает, что власти должны жестче следить за бойцами территориальной обороны, которые участвуют в АТО. На брифинге Иван Шимонович рассказал, что организация получила данные о том, что солдаты батальоны теробороны применяют пытки к задержанным.
- Продолжают поступать сообщения о таких нарушениях прав человека, как произвольные задержания, насильственные исчезновения и пытки, совершаемые украинскими территориальными и специальными батальонами, - сказал Иван Шимонович.
Шимонович посоветовал усилить контроль над батальонами и рассказать им о нормах международного гуманитарного права.