Помните я рассказывал вам про шестерых ребят, первыми дошедших на лыжах до Северного полюса? Я летал их приветствовать (чего греха таить, хотелось увидеть полюс). Особый рассказ - как все там было, как веселились и прыгали над меридианами, копотью факела нарисованными на льду, как возвращались назад в маленьких самолетах, заваленных лыжами и разным другим снаряженьем.
Ну и решили ребята устроить праздник победы своей уже дома, в лесу у станции Заветы Ильича. И меня пригласили снять всех на память о пережитом.
Надо было обдумать снимок, причем на ходу - все уже были в сборе. Я предложил ребятам разложить костер и показал, в каком месте. Для бывалых землепроходцев костер - дело естественное, а мне, я уже знал, в помощниках будет дым от костра.
А вот снимок. На фоне дыма, как говорят фотографы, хорошо "рисуются" фигуры ребят. Подсвеченный солнцем белого цвета дым создает зрительный центр снимка. Так решилась проблема неформального коллективного снимка с помощью объединяющего дымного костерка.
Было и еще немало случаев, когда не только сам по себе костерок, а и дым от него играли очень важную роль. Когда Шолохов, летавший в Америку вместе с Хрущевым, вернулся домой, на Дон, меня послали взять у него интервью. Секретарь писателя сказал мне в беседе, что Михаил Александрович болен и надо подождать дня три-четыре.
|
У меня было чем заполнить время у Дона - побывал у местных охотников, заглянул на донские хутора, где тогда еще можно было увидеть казачьи дома, крытые камышом. Порыбачил на Дону. И однажды, увидев дымок в прибрежных зарослях, набрел на охотника за ракушками. Над костром висел огромный кованый из железа котел, и в нем что-то варилось. Бородатый старик в треухе, в высоких сапогах с отворотами принял меня благодушно: "Выпить хочешь?.." Узнав, что не пью, ракушечник огорчился: "В компании было бы интересней". Я для приличия пригубил, мы помаленьку разговорились, и я узнал: старик промышляет ракушек, а между делом ловит и рыбу. Ракушки в те годы, когда пластмасса еще не была вездесущей, шли на выточку перламутровых пуговиц. Мякоть старик вываривал для свиней, а створки беззубок сдавал какой-то местной артели...
Хорошо сиделось у костерка, и я, естественно, захотел старика поснимать. Он не ломался: "Сыми, сыми - внукам на память". И я изрядно помучил старого казака. Снимков наделал много. Но, как всегда, сортируя, что - в дело, а что - в корзину, выбрал в газету вот этот, где матерый казак был таким, какой есть. И дело его донское проглядывало - сети, корзины, плетенные из лозы, котел с варевом и… дым. Исключите этот дымок - и снимок сразу же победнеет.