- И меня пропустите, хозяйка, я дочь этого человека! - уцепившись за мой рукав, заголосила некая девушка с телевидения, ярко выраженная армянка.
- Всякая ложь от лукавого, - отстранила ее с укоризной Ольга и захлопнула дверь на засов.
- Очень жаль журналистов, - вздохнула Ольга. - Какая бесовская у них работа, никакой молитвой не отмолить...
- Это так, - согласился я.
На днях мне престранным образом случилось сдружиться с Ольгой, и об этом был сказ во вчерашнем номере «Комсомолки».
Когда я вошел в маленькую каморку, перекрестив лоб на образа, все здешние обитатели встали почтительно. Их было немного. Помимо Ольги, Николай и его семейство - жена Валентина, дочь Людмила 15 лет, сын лет 12 и еще дочка 3 лет. Самая маленькая, расплываясь в улыбке, протянула мне конфетку, лопоча с белорусским акцентом: «Возьмите, дядьку!» - отчего мне стало очень неловко. Сам я, дубина, не догадался принести этим людям хоть какой-то гостинец...
«Я видела Бога!»
Отказавшись насилу от прочей трапезы - картошки с грибами солеными, - я спросил Ольгу, был ли ей вещий сон на тему выхода из пещеры затворников, о чем я предрекал намедни (читайте во вчерашнем номере «КП» и на сайте kp.ru.)
- Нет, - улыбнулась Ольга, - все вещее есть от дьявола.
- И что вам снилось?
- Ой, что-то божественное, не помню, но яркое и хорошее!
- Кто и что, Ольга, по-вашему, Бог?
- Однажды у меня сильно болела нога. Ни лекарства, ни даже молитвы не помогали. И вот просыпаюсь однажды утром, а за окошком такой белый-белый снежок, такое солнышко, иней пушистый на деревах вот такими хлопьями, и нога не болит, и даже мужа пьяного дома нет. Меня охватила такая радость, и я сразу сказала себе: так вот ты какой, Господь!
- Я вот что подумал, Ольга, вы мне говорили вчера, как вы все любите вашего Батьку Лукашенко. А если бы Лукашенко приехал сюда, вы бы стали с ним говорить?
- Да мы бы все бросились к нему в ноги! - откликнулась сестра Валентина.
- Да-да! - подтвердила Ольга. - Вы знаете, какой он хороший и светлой души человек!
- А много у вас белорусов в пещере?
- Да, много.
- И все его так же любят?
- Да у нас за него всякий жизнь отдаст!
- Ну вот и договорились, - подытожил я. - Мы попросим вашего Батьку сюда приехать, чай он вас не меньше любит.
- Ой, да как это можно? - встрепенулись женщины. - А вы сами-то хоть кто будете?
- Журналист, - не стал я лукавить.
- Это как, журналист?! - и на какой-то миг их всех охватило оцепенение, даже самую маленькую.
- Но ведь вы ж человек-то, видно, хороший... - попыталась совместить несовместимое Ольга.
- Бывает, - развел я руками.
- И крест на вас есть? - спросила Валентина.
Я вынул нагрудный крестик.
|
Кого еще они готовы слушать
- Скажите, сестры, кого вы еще бы хотели слушать, кроме вашего Лукашенко? - спросил их.
И они стали перечислять имена достойных, мнением которых их община особенно дорожит. Я это все подвожу к тому, что с помощью указанных ниже людей можно бы, думаю, уговорить пещерных жителей выбраться наверх.
Это Рафаил Берестов - монах с Афонской горы.
Валерий Филимонов - православный писатель, живущий в Москве.
Отец Авель - схимник Сергиево-Посадской лавры.
Настоятель Почаевской лавры на Украине (имя его запамятовали).
За окном раздалось: «Везут!» - и вся журналистская братия кто на транспорте, кто пешком рванулись в сторону пещеры. Напрямки с километр. К пещере везли Германа Стерлигова. Напомню для тех, кто не читал ранние репортажи: Герман Стерлигов - бывший миллиардер, владелец биржи «Алиса», а ныне отшельник-фермер, уверовавший в Бога и осевший в глуши подмосковных лесов. Герман - крупный специалист по религии, философии, психологии.
На сей раз областные власти в рамках борьбы со свободой слова еще больше закрыли прессе все подступы к месту событий, и переговоры Германа через трубу с обитателями пещеры можно было только заснять из далекого далека.
Правда, вечером Герман мне позвонил: «Николай, лед понемножку трогается, но работы тут еще много. А пока, извини, ничего не могу добавить. Когда это закончится, обещаю все рассказать тебе первому. Там столько всего интересного!»
Доктор болезни не обнаружил
...Когда все устремились к пещере, в домик Петра к затворникам привезли именитого психиатра Зураба Кекелидзе, заместителя директора Института имени Сербского. И я уступил ему свой табурет. Доктор закрылся с отшельниками часа на два. Потом вышел к прессе и сказал, что бредовых расстройств у этих людей он не обнаружил. Внешне они очень даже нормальные, только вот чересчур усердствуют в своей вере. Что работать с ними следует тонко. И, возможно, потребуется много времени, чтобы окончательно найти с общиной общий язык.
Оставим это без комментариев. Если бы доктор даже что-то и обнаружил, он достаточно мудр, чтобы не разглашать сие прессе.
После я снова зашел в избушку. Лица всех ее обитателей светились радостью. Женщины наперебой стали рассказывать, какой это хороший доктор, хотя и светский.
- Но мы услышали голос Божий из его уст! Сначала он посмотрел и рассказал о всех наших телесных болезнях. Это непостижимо. Он видит прямо насквозь, кто чем болел ранее и сейчас болеет. Приезжайте, сказал, ко мне в Москву, и я вас всех вылечу. Даже номер телефона дал. Но это хороший номер, не дьявольский. А главное - он, как и вы, ни в чем нас не порицал! А в последние времена все люди нас только и делают, что ругают. Доктор даже сказал, что каждый человек имеет право жить так, как хочет, только чтобы не обижать других. И если, говорит, люди выбрали себе такой путь, то и пусть в пещере сидят. Только сказал он, что за детей у него беспокойство. А еще он сказал, пять раз сказал, что мы не сектанты. Я, говорит, сам крещеный грузин, и дети мои крещеные, верующие. И много он про семью про свою рассказывал. Мы увидели, как этому доктору очень хотелось выговориться, и он почувствовал, что его здесь понимают!
- Ну вот, а вы говорили, что все от вас отвернулись, - осторожно заметил я.
- Не-е-ет! - подняла перст Ольга. - Господь сейчас посылает к нам хороших людей. Вы знаете, мне даже вот захотелось пойти к пещере, поговорить с нашими, и если Господь подскажет, что им передать, то я обязательно к ним пойду.
На этой ноте мы распрощались, и они очень просили вашего автора не бросать их и приходить еще.
Да простит мне читатель корявый слог, пишу все в спешке и на ходу. Дорога от Пензы - 170 километров в один конец.
Но давайте же сделаем вывод: пока затворники готовы общаться с хорошими людьми - не про себя говорю, скорее про Лукашенко, - то и надо бы хорошим людям немедля сюда приехать. «Хорошесть» Батьки, не будем спорить, определит история. Сейчас не об этом. Нельзя упускать момент. Я и сам буду рад любому хорошему человеку пособить в общении с отшельниками уже наработанным личным опытом.