Иван Охлобыстин: "Я устал от кино и мечтаю вернуться в священники"

 

— Я отвечаю на все, даже неудобные вопросы. Меня о церкви могут спросить что-то неудобное. Со стороны эта ситуация может показаться очень противоречивой. Я отвечаю. Меня спрашивают о личной жизни моих друзей. Но все знают, что я не буду заглядывать в постель к друзьям и ничего не знаю об их личной жизни. А если бы и знал, то и в бане бы не рассказал. Это табу.

 

 

— Сначала у меня были доктрины – политизированные выступления-моноспектакли. Потом были литературные чтения: рассказ и музыка, музыка и рассказ, чтобы люди не уставали. Потом я понял, что не успеваю делать отдельный рассказ для конкретного города, куда я приезжаю. В ином случае неприличная ситуация получается – нельзя, чтобы все рассказы были одинаковыми. Это чес, это как под "фанеру" петь! Так на моноспектакле в Ярославле я попросил зрителей задавать мне вопросы. Выяснилось, что это самый востребованный жанр. Людям не хочется, чтобы их развлекали, они устали от этого, от тысячи телеканалов, от интернета. Им хочется поговорить, видеть живых людей и слышать их мнения. Люди пишут записки, а я отвечаю. Люди интересуются житейскими вещами и моим мироощущением, сравнивают с собой, и в большинстве случаев я чувствую от зала отдачу – люди узнают в моих рассуждениях свои. Это самое приятное.

 

 

— Я с семьей люблю отдыхать. Мы были на Селигере, в Испании ходили в горы. Мы любим скалолазание, ходим с минимальным оборудованием. Дети не ноют, им нравится. Для них это повод для гордости, они легко проходят 10 или 20 километров. Последний день рождения Анфисы (старшая дочь Охлобыстина. Всего у артиста шестеро детей: 4 девочки и 2 мальчика - Ред.) мы отмечали в Испании. Я ей говорю: "Ты у меня девочка балованная и непривередливая. Я поэтому тебе подарю самый лучший подарок на свете – фотографию". И мы полезли в горы, пока поднимались сквозь колючки, руки и ноги в кровь содрали. Наверху был прекрасный вид на город, там я и сфотографировал дочку.

 

Мы верующие люди, поэтому было интересно съездить в Израиль. Поездка была насыщенная, там не только купались в море, но и посещали святые места, прошли везде, где можно было пройти.

 

Москву мы всю объехали на велосипедах, Питер весь объехали, Киев весь объехали – слава богу, еще до всех этих событий.

 

 

— Я люблю Украину и не хочу, чтобы она была несчастной страной. Мне жалко украинцев. А я ведь изначально все предвидел. Как только "Беркут" стали закидывать бутылками с горючей смесью, я тут же заявил, что я за них. Они под присягой, но им не давали возможности защищать себя, они страдали. На Майдане слишком увлеклись китайскими фейерверками. Сначала это было людям интересно, но они заигрались. Тогда киевская пресса жутко меня критиковала и называла подлецом.

 

В будущем Украина разделится. Не думаю, что Галиция сживется с юго-востоком. Впереди выборы президента, но в нынешнем хаосе я не вижу ни одной персоны, которая могла бы претендовать на пост президента.

 

Летом в Крым хотелось бы съездить. Еще я очень хочу съездить в Севастополь. Но не знаю, попал ли я под санкции. Надо слазить на сайт госдепартамента США и список посмотреть. Скорее всего, мне запретили въезд в Украину. Я же имперец, сепаратист и никогда этого не стеснялся. Я активно поддерживаю русское население в Украине, при всем уважении к Украине – это мой долг.

 

 

— Я сделал для себя окончательный вывод, что нормальный мотоциклист ездить тихо не умеет, а ездить быстро - это безнравственно, я же многодетный отец. Поэтому я отказался от мотоциклов и свой "Харлей" продал. Это была классическая модель. Моя любимая скорость – 130 километров в час. Пару раз на съемках мне предлагали прокатиться на мотоцикле – я снялся и потом две недели маялся, я был уверен, что в хозяйстве мне совершенно необходим мотоцикл. Я еле избавился от этих мыслей… Это как пьянство.

 

Когда мы Савву (младший сын Охлобыстина - Ред.) в институт отдадим, с женой Оксанкой купим два "Харлей Дэвидсона" и мотанем по Европе.

 

 

— Мотоцикл ушел, а жилетка кожаная осталась, ношу ее уже 22 года. Я не дал Оксанке выкинуть ее в помойку, а когда истлела подкладка, я отнес жилетку в мастерскую и мне ее подремонтировали – сделали новую подкладку с карманами, чтобы гаджеты было куда положить. Иван Ургант смеется и говорит, что это рыцарская жилетка из крайней плоти дракона (смеется).

 

Ботинки со шнуровкой я всегда любил, они голень держат – это удобно. Для службы, мне в свое время монахи сказали, нужны сапоги. Потому что одно из профессиональных заболеваний священнослужителей, которые много стоят, – варикоз.

 

Мои дети говорят, что я самый безвкусно одетый человек на свете, потому что каждая вещь на мне отдельно существует от всех остальных. Я говорю: "Дети, я этого добивался почти 50 лет!". Мой стиль хаотичный. Я привыкаю к вещам. Я люблю брюки-prodigy с карманами. Последняя модель брюк "Труссарди" именно с накладными карманами – я сразу две штуки взял. Жене не нравится, как я одеваюсь. Ей нравятся строгие костюмы на мне.

 

 

— "Интерны" надо закрывать, я искренне так считаю. Уже передоз. Нужно правильно поставить точку, не дожидаясь пока упадут рейтинги.

 

Сейчас съемки продолжаются и будут идти до ноября. Была 180-я серия, какую сейчас снимаем – даже не знаю. Перестал отслеживать. Я приезжаю на площадку каждое утро к 9.30 и уезжаю в 10 или 11 вечера. Сцены идут не по порядку, а по локациям. Огромное количество текстов, я никогда не думал, что столько буду запоминать. Я безумно устал от "Интернов". Это одно и то же пространство, приятный, но один и тот же коллектив, одни и те же заданные условия.

 

Мой герой доктор Быков стал однообразным. Телевидение - это безликая машина. Меня умиляет: идет мой огромный текст и внизу ремарка – "орет". То есть этот текст нужно проорать. Вы представляете, что это такое? Не думаю, что людям нравится, когда Быков постоянно орет и ревет. Это раздражать начнет! Но продюсеры не понимают, их источники уверяют, что людям нравится, когда герой орет. Криков в первых сериях "Интернов" было меньше, и они были мотивированы. А сейчас Быков превращается в истеричку.

 

 

— Все остальные ребята устали от своих образов в "Интернах". Сашка Ильин (исполняет роль интерна Лобанова - Ред.) говорит: "Я не могу. Я всех люблю. Но у меня вся молодость прошла в этих четырех стенах, на съемках "Интернов". Это кошмар". И он ушел – последние серии будут уже без него. Его эта роль захлестнула и подавила. У Светки Камыниной не так удачно идет творческая судьба, потому что она ассоциируется с главным врачом больницы Кисегач. Вроде бы все хорошо у Светки Пермяковой (роль старшей медсестры Скрябиной - Ред.), но агенты к ней относятся к ней, как к актрисе из КВН. А она очень органичная, у нее академическое образование.

 

 

— Я не очень хочу продолжать артистическую карьеру. Хотя предложений много. Достаточно уже, хватит! Сейчас мне больше нравится писать, общаться в качестве священника с людьми. Каждый человек это образ мира, образ  бога. Я уважаю людей, хочу ближе к ним. Я чувствую, что в церкви я полезнее. Я хотел бы вернуться на приход, там я себя комфортно чувствую. Ответственность там – в границах глаза, все можно контролировать. Публичность – это не очень мое. Я в душе сценарист, по профессии – режиссер, а актер я случайный. Я – не тот перец, которого надо лишний раз фотографировать.