В тридцати километрах от городка Кимры остановило вниманье необычное сооруженье: как бы остаток деревенской избы и валун около - всё на каменном постаменте.
Стену сделали из обработанных под дерево металлических труб и на ней поместили доску с чеканкой: на этом месте была деревня, и в ней родился Андрей Николаевич Туполев - академик, авиационный конструктор, трижды Герой Советского Союза. Это был человек-легенда, создавший сто типов военных и гражданских самолётов, первый реактивный пассажирский самолёт.
Туполев... Он родился вот тут, в теперь исчезнувшей деревеньке, мальчиком бегал около этого леса, пас, возможно, корову, ходил за грибами, учился в школе...
Присев на прогретый солнцем валун, представил я, сколько деревень в последние годы исчезло, оставив после себя островки одичавших садов, крапиву, кусты сирени, валуны, служившие фундаментом амбарам и избам. Кое-где покосившиеся постройки еще стоят, но уже без людей либо доживают в них две-три старухи. Все, кто еще на ногах и в силах трудиться, подались в город, где есть работа. В деревне же пугающая тишина - ни человеческих голосов, ни петушиного крика, ни собачьего лая, ни дымка из труб, ни огонька вечером. И возле каждой еще живой или погибшей деревни - пустые коровники скотоводческих ферм. В прошлом году, проехав из Орловской области до истоков Днепра на Смоленщине (более пятисот километров), видели всего два (!) небольших стада коров. Разве будут при этом дешевыми молоко, сыр, мясо!
Россия - исконно страна деревенская. Деревня кормила людей, давала государству землепроходцев для освоения новых земель, давала даровитых людей науке, рабочую силу для промышленных центров. И армия. Она состояла в основном из деревенских людей. Мужики, одетые в солдатские шинели, одолели врагов в 1812 году и в недавних 40-х. Многие флотоводцы и маршалы этого войска тоже почти всегда, как и академик Туполев, жизнь свою начинали в деревне. Зайдешь сегодня в какой-нибудь музейчик районного центра и видишь портрет человека, которым Россия гордится, будь то Жуков или легендарный летчик минувшей войны (двенадцатый сын у матери-крестьянки) летчик Михаил Девятаев, герои, сражавшиеся на Волге, Днепре. А от деревни остаются сегодня обелиски с сотней трех-четырех одинаковых фамилий. Эти с войны не вернувшиеся не знают, что имена их прочтет только случайно оказавшийся тут приезжий.
Деревню не берегли. Удары наносили ей часто - крепостное право, войны, катастрофические эксперименты, затопления «рукотворными морями», выселенье людей в тартарары. Российская интеллигенция остро чувствовала вину перед деревней, наивным «хожденьем в народ» пыталась вернуть ей достоинство. Однако кончилось всё мужицким бунтом. Революцию в 17-м делали бежавшие от бесславной войны мужики, в солдатских шинелях, хотевшие «лучшей доли».
А недавние 90-е годы вовсе всё опрокинули. Резко менялась жизнь, и о деревне никто не подумал. Она как бы перестала существовать, её затоптали и сделали вид, что целого мира народной жизни вовсе не существует. И вот результат «шоковой терапии» - имеем то, что имеем.
С деградацией сельского хозяйства стремительно исчезает и вековой пласт культуры, обряды деревенской жизни, обращенные к земле-кормилице, следы истории, нравственность, привязанность к месту, где человек родился и без чего невозможна любовь к большой Родине. Один пример: все лучшие песни наши - давние, военных лет и после военные - корнями уходят в деревенскую жизнь. Много ль сердечных песен появилось в последние годы? Увы, из «ящиков» льётся лишь городской мусор «попсы», называемой песнями. А деревня, где рос Исаковский, пуста. Совершенно пуста - на въезде стоит лишь камень: «Тут жил знаменитый поэт-песенник». Война смела хутор, где рос Твардовский, Матёра Валентина Распутина затоплена «морем», Алепино Солоухина живо почти только приезжими летом. Василий Белов на недавнем газетном листе стоит снятым на фоне деревни, от которой остались лишь колья. А ведь песни и мудрое слово писателей стоят сразу же после хлеба. Но так почему-то сложилось, что в огромной равнинной сельскохозяйственной стране перестали заботиться о полях, лугах, огородах и скотных дворах. Немалую часть продовольствия получаем мы в странах, не всегда относящихся к нам дружелюбно. Какое-то время с этим благодаря доходам от нефти мирились, как бы не замечая беды. А она так велика, что мало кто знает, как подступиться к ней.
Всё же недавно зашевелились, создан некий «агропромышленный проект». Но это всё лишь тактические краткосрочные меры, не способные в корне решить проблему, а что она велика, напомнил вдруг ударивший колокол большого повышения цен на еду. Толкуют: «там» повысились цены и как следствие - и у нас тоже. А ведь следует понимать: цены на нефть книзу могут пойти, а продовольственные - нет. На еду цены будут только расти, поскольку растёт на земле число едоков и поскольку посевные площади и пастбища выходят неуклонно из оборота - истощаются, опустыниваются.
Почти все страны, оберегая сельское хозяйство, дотируют его. Происходит это в Америке, в Европе за каждый эффективно используемый гектар земли крестьянам дают до 500 евро поощрительной помощи. Мы же дошли до ручки: горючее для трактора стоит дороже, чем молоко, разрушена система производства, переработки и продажи самого главного в жизни - продуктов питанья. Не косятся даже травы, которых много и которые Природа даёт нам даром - только возьми. Между тем сено перестали заготавливать даже в пойме Оки, а это самое лучшее сено в России, его когда-то возили на продажу в Москву и Питер.
Стремление срочно попасть во Всемирную торговую организацию добьет и то, что еще существует. «Лестницу» повышения цен при этих условиях мы не осилим. А голод - самый сильный и неизбежный возбудитель бунтов (избавь от этого нас судьба!).
Что делать? Нужны не только тактические меры, рассчитанные на два-три года, нужна стратегическая программа выхода из создавшегося положения - позорно сельскохозяйственной стране с большой территорией кормиться тем, что рождается у соседей.
Надо признать: разумное решение этой проблемы требует больших средств, мудрости не делать новых ошибок, терпения, времени и, конечно, воли. Необходимо принять меры к удержанию в сельском хозяйстве всех, кто в деревнях еще остался, кого еще не всосали в себя города, кто не оборвал пуповину, привязывающую к земле. Надо привлекать в деревню русских людей, оказавшихся за границами родины. Надо не только создавать благоприятный режим скорого возвращенья, но помогать материально укорениться людям в сельском хозяйстве. Если этот процесс пойдет успешно, через пять-шесть лет списывать треть данных им беспроцентных субсидий, а лет через десять и всё списать. Надо непременно дотировать сельское хозяйство и, конечно, необходимо найти способ ликвидировать положение, когда горючее стоит дороже собранного урожая.
Очень важно обсудить и структуру сельского хозяйства. Всячески поощряя фермерство, следует помнить: не все, как показала жизнь, могут успешно вести фермерское хозяйство. Не следует страшиться и слова «кооперация». Хочу об этом сказать отдельно.
В 1986 году посол в Венгрии мой друг Борис Иванович Стукалин, пригласив в гости, посоветовал присмотреться к тому, что делается в сельском хозяйстве республики.
Путч 1956 года был в Венгрии событием городским, деревни он мало коснулся. Всё же созданные по советскому образцу колхозы распались. Возглавившему власть в стране Яношу Кадару надо было решать, как заново его строить. Поручили всё просчитать ученым-аграрникам и публично обсудили их выводы. Решено было: самым эффективным будет кооперация крестьян. Но по-новому. Во-первых, должна она быть добровольной, во-вторых с правом выхода из кооператива и получением компенсации за свой пай земли. Эту реформу провели быстро и неболезненно. В аренду на 99 лет (фактически приватизация) были отданы сады и виноградники. Всё остальное в хозяйстве - товарное производство зерна, картофеля, свеклы, овощей и технических культур - делают кооперативы, ибо только коллективному хозяйству по силам было обзавестись современной техникой.
Я застал время, когда реформа уже показала свою эффективность - Венгрия вышла едва ли не на первое место в Европе по производству сельскохозяйственной продукции. Страна не только полностью покрывала свои потребности, но много разной продукции поставляла на зарубежный рынок, в том числе в Советский Союз (мы всё это помним). И это при том, что в частном секторе оставался только один (!) процент сельских работников.
Нам, конечно, много труднее, чем венграм, наладить сельское хозяйство - надо с уменьем собрать для этой цели людей. Но дело это возможное, точнее сказать, совершенно необходимое. Трудности «поднятия с колен» многие хорошо понимают. А определяя стратегию развития страны, в числе приоритетов мы должны дать хозяйству сельскому достойное место. Имея в виду материальные расходы по этой статье, разумно пожертвовать честолюбивой мечтой «походить по Луне». В сложившемся положении земные заботы важнее.
Несколько слов о городах. Сельское население от всего, что тут сказано, частью безропотно вымирает, другая часть ищет хлеба насущного в городах. Живут эти «ходоки из деревни» в крайне тяжелых условиях - ютятся кучно по углам, живут на стройках в вагончиках, наезжая «домой» лишь раз в неделю.
Перенаселение городов делает жизнь в них крайне тяжелой - проблема жилья для многих, немыслимое засилье автомобилей, испорченный воздух, недоброкачественная вода, кое-какая еда. Возникает множество социальных и медицинских проблем. Мало этого, при крайней скученности начинают работать биологические законы, тормозящие репродуктивные процессы в любой популяции живых организмов, и в человеческой тоже. Действие этих законов мы уже наблюдаем - безбрачная жизнь молодежи, а семьи в половине случаев распадаются, рождаемость редко идет далее одного ребенка. И явление новое - гомосексуализм. Можно признать «невиновность» людей в этом искажении законов природы, оно существовало и раньше. Но явление было «тайным» и почиталось постыдным. Сегодня же борцы за эту «свободу» не только не смущаются, но даже демонстрируют вызов естественному течению жизни.
А города (Москва в первую очередь!) лихорадочно (вширь и «многоэтажно») продолжают расти и помимо проблем, уже названных, рождают ощущение крайней их уязвимости для катастроф техногенных (пронеси судьба!) и, конечно, военных. Одна новейшая бомба мгновенно превратит мегаполис с многоэтажными монстрами и «у них», и «у нас» в состояние ада. Как муравьи, люди бросятся вон из недавно сиявшего огнями города, а что найдут они там, где исконно были деревни, а сегодня на их месте растут молодые березы и бурьяны?
Безумное разрастание городов в ущерб всему остальному жизненному пространству надо какими-то средствами останавливать. А деревням не памятники надо ставить, а всеми силами, какие имеются, возрождать в них жизнь. В этом должна быть главная наша мудрость на грядущее время.