Мэтт Дэймон: Мой любимый ресторан находится на маминой кухне!

- Мэтт, в недавних ваших работах - фильмах о Борне и "Элизиуме" - вы представали в образе могучего парня с оружием в руках. В "Охотниках" же ваш герой - этакий интеллигент. Довольно непривычно.

 

- И этот интеллигент тоже носит автомат! Это во-первых. А во-вторых, я же все-таки профессорский сынок, на представителей интеллигенции в детстве я насмотрелся от души, так что сыграть интеллигента мне нетрудно. До того я не слышал историю о так называемых охотниках за сокровищами (Monument Men) - искусствоведах, которым во время Второй мировой войны впервые в жизни пришлось надеть форму. Они жертвовали всем, чтобы спасти произведения искусства, защитить памятники культуры от разграбления нацистами, вернуть похищенное владельцам. У моего персонажа, Джеймса Грейнджера, был прототип - Джеймс Роример. Джеймс не подлежал призыву в армию, однако он записался добровольцем в этот спецотряд, потому что считал: искусство - это лучшее, чего достигла наша цивилизация, и разрушение произведений искусства приведет к необратимым последствиям. После войны он вернулся в родной Метрополитен-музей в Нью-Йорке, стал виднейшим специалистом по средневековому искусству и в конце концов возглавил музей. Личность фантастическая, о таких ролях только мечтать можно! Вот я себе и намечтал.

 

 

- Во всех частях "Друзей Оушена" вы с Джорджем Клуни работали как равноправные партнеры. Теперь же снялись у Клуни как у режиссера, то есть он - хозяин площадки, вы - наемный работник. Как вы восприняли перемену судьбы?

 

- Я ее не заметил! Честное слово! Это счастливое и замечательное качество характера Джорджа, что он остается душкой в любом качестве. Не зря же его все любят, начинают улыбаться только при одном упоминании его имени. А о женщинах я и не говорю (досадливо машет рукой). Благодаря Джорджу в съемочной группе царила атмосфера дружеской компании, которая собралась исключительно для того, чтобы получать удовольствие. Поэтому хохот прекращался только после того, как включалась камера. А после съемочного дня мы не расставались, а отправлялись шляться по Берлину, не пропуская хорошие ресторанные места - а их там навалом. Работалось очень легко, мы забывали о том, что коллегами по площадке были такие зубры кино, как Джон Гудмен и Билл Мюррей, которые пришли в индустрию, когда многие из нас еще из пеленок выбирались. А ведь рядом еще были Кейт Бланшетт и Жан Дюжарден, чьи места в элите кинематографа никем не оспариваются.

 

- С Бланшетт вы повстречались на съемочной площадке после пятнадцатилетнего перерыва, верно?

 

- Да, впервые после "Талантливого мистера Рипли", где я играл убийцу, а она - аристократку. За прошедшие пятнадцать лет она заметно поднялась в профессии, сейчас таких англоязычных актрис, как она, можно по пальцам пересчитать. И то, что она номинирована на "Оскар" за роль в фильме Вуди Аллена "Голубой жасмин", закономерно и правильно. Конечно, мы повспоминали старые добрые времена, когда мы только подходили к тридцатилетию и все было впереди. Но на долгие ностальгические воспоминания времени особо не было, да и наши герои теперь находились в иных обстоятельствах и - увы! - в другом возрасте.

 

- Ваше пребывание в компании мегазвезд сейчас кажется закономерным и даже обыденным, трудно поверить, что менее двадцати лет назад актер Мэтт Дэймон мелькал в третьестепенных ролях.

 

- Не просто третьестепенных, но еще и крайне редких! А кушать ведь хотелось, причем гораздо сильнее, чем сейчас. Мы ведь с Беном (Аффлеком. - Авт.) сценарий "Умницы Уилла Хантинга" написали от полной безнадеги, потому что в других фильмах для нас места не находилось. Вставили туда "паровозную" роль пожилого профессора, которой думали заинтересовать кого-то из знаменитых, тыркались туда и сюда, пока не заинтересовали Робина Уильямса. Тот даже в самых радужных снах не видел, что получит за эту роль свой единственный "Оскар".

 

- Продюсер Харви Вайнштейн признавался, что вы вставили в сценарий ни с чем не вяжущуюся сексуальную сцену профессора с главным героем - только для того, чтобы определить, читали на студии текст или нет.

 

- Ну мы же тогда были молодыми, хулиганами, поэтому и ввернули эту сцену. И мрачно потешались, когда обнаруживали, что сценарий был отвергнут той или иной студией нечитаным. А Харви прочел его и в итоге выиграл. Как всегда, впрочем. Конечно, никакого секса в окончательной версии сценария не было.

 

- Ваша дружба с Аффлеком стала уже легендой в Голливуде. Сегодня Бен делит свое время между актерской игрой и работой в качестве режиссера. Вы не собираетесь встать по другую сторону камеры?

 

- Я уже было примерился однажды. Мой приятель Джон Красински предложил мне написать сценарий по книге "Земля обетованная" Дейва Эггерса, с тем чтобы мы оба снялись в нем и повторили в некотором роде ситуацию с "Умницей Уиллом Хантингом". А заодно предложил мне поставить картину, заявив о себе как о режиссере. Сценарий мы написали, ленту я спродюсировал, а вот с постановкой по всяким причинам не получилось. Поэтому я пока перебежать по ту сторону камеры ну никак не могу.

 

 

- Может, надо было за вдохновением подлететь в родной Бостон? Вы же поселились в Лос-Анджелесе, к которому коренные бостонцы питают отвращение...

 

- Начнем с того, что я не сноб и к Лос-Анджелесу питаю глубокое почтение, потому что здесь я зарабатываю свой кусок хлеба. Этот кусок хлеба, к счастью, такой увесистый, что позволяет безболезненно отщипнуть кусочек и полететь в любой момент в Бостон - например, чтобы сходить в любимый ресторан.

 

- Какой, если не секрет? Рекомендация знаменитости - лучшая реклама.

 

- Боюсь, что в этом случае она не поможет, потому что мой любимый ресторан находится на маминой кухне. По мне она готовит так потрясающе, что никакой самый прославленный шеф-повар с ней не сравнится. Но этот ресторан для публики закрыт! (Смеется.)

 

- Ваша мама - специалист в области образования в младших классах. Не этим ли вызвано ваше прогремевшее по всей Америке выступление в защиту учителей?

 

- Конечно, этим. Я не знаю, как обстоят дела у вас, но у нас сложилась совершенно идиотская ситуация: правила для учителей и инструкции для школ пишут политики, не знающие, что такое труд педагога. Нужно ли удивляться, что американская школа находится в жалком состоянии? Деньги уплывают на какие-то тесты, а не на обучение, классы переполнены, учителя бесправны. В Швеции, например, самой слабой школе дают денег больше, чтобы она могла исправиться, а у нас у слабых школ деньги отбирают - не заработали, мол... Вот я и выступил и буду выступать еще. Главное направление моей благотворительной деятельности - обеспечение водой африканских детишек, но и проблемы наших детей меня волнуют. Я намереваюсь плотно этим заняться, ведь она касается лично меня. Четыре мои дочери учатся в государственной школе - не потому что я не могу позволить себе частную, просто это дело принципа. А за принципы надо воевать.

 

- Напоследок раскройте, пожалуйста, секрет: почему вы напрочь отсутствуете в таблоидах? Чем вы их подкупили, что они оставили вас в покое?

 

- Скукой (смеется). У меня был такой, мягко говоря, неоднозначный период в жизни, когда папарацци любили продавать мою физиономию таблоидам. Но после того как я повстречал Люциану, моя жизнь утратила привлекательность для желтой прессы.

 

- По завершении работы над "Охотниками" вы с Клуни приступили к съемкам в фантастических фильмах: он - в ленте "Земля завтрашнего дня", вы - в картине "Интерстеллар". Что за поветрие такое?

 

- Да, интересная статистика (нарочито серьезно). Давайте обсудим это после завершения моих съемок. Мой агент организует интервью!