Мария Гайдар: "Прадед сейчас снимал бы фильмы"

О том, каким писатель видится из наших дней, мы поговорили с его 32-летней правнучкой.

 

 

- Ваш прадед был человек многогранный. Настолько, что оценки его личности (хотя с тем, что книги его хороши, никто не спорил) менялись в нашей стране на 180 градусов и обратно. И до сих пор Гайдар погребен под большущей грудой мифов. Начиная с происхождения его псевдонима. Вы же должны были быть Голиковой?

 

- Это осталось тайной и для родственников. Но мы больше склоняемся к той версии, что все-таки это сокращенное "Голиков Аркадий из Арзамаса". Он очень любил родной Арзамас, и это достаточно реалистичное объяснение, в которое я верю больше, чем в этническую версию псевдонима, якобы приставшего к прадеду в Хакасии во время гражданской войны (с тюркского "г(х)айдар" переводится "куда ты", с соседнего монгольского - "всадник, скачущий впереди"). В нем была авантюрность, тяга к приключениям и тайнам, поэтому он вполне мог зашифровать свою фамилию. Вряд ли стал бы он пользоваться "пришлым" псевдонимом, наверняка сам его придумал. Тем более что тогда у революционеров это было принято… Ленин. Что же далеко ходить?

 

- А вы чувствовали в детстве: я - правнучка Гайдара, поэтому…

 

- Еще как чувствовала! Когда я была в садике и в начальных классах, Аркадием Гайдаром гордились все: в 16 лет полком командовал, "Мальчиш-Кибальчиш" написал. Но то, как это подавалось, вызывало отрицание, ведь он ассоциировался со всем надоевшим - советской идеологией, заорганизованностью, металлоломом... А все хотели носить джинсы, модные прически. Потом, в 90-е годы, когда все просто выживали и был большой откат от прошлого, Аркадия Гайдара даже убирали из школьной программы. И, конечно же, у людей, которые могли ностальгировать по советскому прошлому, большое раздражение вызывал мой отец и как следствие его родство с писателем. Отец всегда говорил, что это тот редкий случай, когда дед пострадал за внука. Если смотреть в лоб, то кажется, что они на разных берегах - один коммунист, второй - реформатор. Но на самом деле и тот и другой выступали против того, что не работало, и делали то, во что верили.

 

 

- А откуда у Аркадия Петровича взялся писательский талант?

 

- Генетика. По материнской линии он дальний потомок Лермонтова. Его стиль и глубокие мысли видны еще в детских дневниках. И мне кажется, это была такая компенсация. Я имею в виду зверское время гражданской войны и его добрые книги. Ему как-то хотелось уравновесить. Кроме того, он искренне любил детей. И был простым человеком - с ошибками, но без фальши. Скажем, развелся с моей прабабушкой, потому что не мог жить в Москве светской жизнью с почестями. Его все время подмывало отправиться куда-то, поселиться в избушке. Я слышала семейную историю, как он дома предпочитал спать в плащ-палатке...

 

- Маша, как вы думаете, о чем бы сейчас он писал, будь ему лет 35 - 40?

 

- Я думаю, он бы писал подростковые книжки, но они были бы грустные и пессимистичные. Хотя я бы не сказала, что у него и тогда были очень уж оптимистичные произведения. Сквозь них все равно какая-то печаль просвечивает. И я абсолютно уверена, что мы бы его знали. Может быть, он снимал бы фильмы сейчас.

 

- Как Шукшин?

 

- Да, они чем-то похожи.