Ольга Аросева: "Свой первый букет я получила от Сталина..."

- Она умерла в воскресенье в шесть вечера, - рассказала нам актриса Театра сатиры Наталья Селезнева. - За несколько дней до своего ухода попросила помощницу, чтобы та привезла ей пальто и брюки. Ольга Александровна хотела поехать в театр. Хотя физически это было уже невозможно. Но у нее такой сильный характер, такая мощнейшая жажда жизни, что ей казалось, что она сможет все. Аросева - дочь своего отца, революционера, дипломата, которого очень любила и гордилась им. Она человек талантливый, с потрясающим чувством юмора и харизмой, с прекрасной памятью. Зрители ее обожали. Когда мы заканчивали спектакль, весь зал вставал. И аплодировал стоя главным образом Ольге Александровне. Она была по-настоящему всенародной любимицей. Постоянно строила планы и жила так, как будто будет жить вечно.

 

 

Ольга Аросева сильно болела. Скакало давление, ныли суставы, были проблемы с кровью. Все-таки солидный возраст... Но она не жаловалась. С удовольствием предаваясь воспоминаниям о своем отце-дипломате, о счастливых детских годах, актриса была человеком закрытым и мало кого пускала в свою личную жизнь. Она хотела играть и хотела работать до конца. 

 

Актриса четырежды была замужем, но детей у нее не было. "Четыре официальных брака и много гражданских. Но имен называть не буду, потому что даже в браке я чувствовала себя одинокой", - говорила "КП" Аросева. Самым же близким человеком, самым лучшим из всех, кого она знала, актриса называла Бориса Рунге, своего партнера по "Кабачку". Вся страна считала их мужем и женой, но на самом деле в браке они не состояли. 

 

Гражданская панихида пройдет 18 октября в 12.00 в Театре сатиры. Похоронят актрису на Головинском кладбище в Москве рядом с ее матерью. 

 

 

 

В девять лет Аросева на авиационном параде в Тушине встретилась со Сталиным, вождь подарил ей букет. По такому случаю маленькую Аросеву проинтервьюировала "Комсомольская правда", в газете вышла заметка под названием "Цветы". Но на этом сталинская благосклонность и закончилась: через несколько лет отца Ольги арестовали и расстреляли. Вот как Аросева вспоминала о своей встрече со Сталиным в книге "Прожившая дважды".

 

"12 июля 1935 года, в День авиации, мы были на празднике на Тушинском аэродроме. Тогда еще не было никаких павильонов, никаких трибун, все просто стояли, наблюдая парад. Папа не был членом политбюро, мы скромно разместились в сторонке. Но Сталин "своим орлиным взором" углядел нас, подошел и сказал: "Как не стыдно, большие встали впереди, маленьким девочкам ничего не видно". Он взял нас за руки и поставил впереди себя. Потом спросил у меня: "Девочка, сколько тебе лет?" Я ответила: "Двадцать первого декабря исполнится десять лет". На что Иосиф Виссарионович, друг всех детей и всех народов, удивился: "Смотри, мы с тобой сверстники, я тоже родился двадцать первого декабря. Приходи, девочка, вместе праздновать будем". Я совершенно растерялась, закивала, благодарила неизвестно за что (…) Мне было приятно, что я оказалась в центре внимания, что на меня обратил внимание вождь народов. Несколько раз он просил разрешения закурить, я кивала: "Да курите, пожалуйста". Он похвалил меня: "Вот молодец, а моя девочка Светлана не разрешает мне курить". Меня удивило, что он трубку выбивает о каблук сапога. Когда спустились парашютистки с букетами цветов, огромными, почти одного роста с ними, и поднесли Сталину эти цветы, он взял самый большой букет, отдал его мне и сказал: "Возьми его за день рождения, приходи, будем вместе праздновать". Я эти цветы отвезла домой. Нас фотографировали на аэродроме, а Сталин приговаривал: "Этот снимок завтра в "Правде" увидишь, а этот в "Комсомолке". 

 

 

 

Букет стоит на круглом столе: розовые ирисы на гибких стеблях, пышные бледные гортензии, гвоздика с красной каемкой. Великолепный, выдержанный весь в нежно-розовых тонах букет! На широком кресле уместились две девочки. Младшей - 9 лет. Ее зовут Оля. У нее восторженные светлые глазенки. Ей не сидится на месте. Вновь со всей силой детского воображения она переживает то, что было 12 июля. Она вскакивает со стула и в лицах показывает, как это все происходило.

 

Вот здесь стояла она. Здесь - летчик и парашютисты. А здесь - товарищ Сталин. Он протянул вот так эти цветы, которые стоят сейчас на столе. А она взяла букет и очень застеснялась и спряталась за папу.

 

- Дурочка, маленькая обезьянка! - ласково говорит Лена. Она на три года старше Оли, поэтому покровительственный тон и подчеркнутая рассудительность - естественны.

 

ОЛЯ: Мы очень обрадовались, когда узнали о том, что мы поедем на аэродром в выходной день. Но мы еще не знали, что все это так получится, как оно получилось. Нам сказали, что там будет Ворошилов. Мы поехали и видим: рядом с Ворошиловым - товарищ Сталин. Мы Сталина раньше на параде видели, но так близко первый раз.

 

ЛЕНА: Потом полетели 

 

аэропланы. Мы стояли сзади. Сталин увидел, что мы поднимаемся на цыпочки и тянемся, чтобы все увидать, подошел к нам и вывел нас вперед. Взял просто так за руку и провел. "Смотрите отсюда, - говорит нам, - отсюда маленьким виднее!"

Сперва приехал аэроплан, а сзади два планера, которые потом отцепились и стали делать всякие фигуры в воздухе без мотора. Потом взлетел на самолете учитель, а за ним летел хороший ученик, который правильно поднимается и правильно летает. За ним, видим, кто-то шатается в воздухе, как пьяный. Это было нарочно сделано. Это показывалось, как летает плохой ученик, лентяй, который не запоминает уроков.

Очень красиво было, когда прыгнули с двух самолетов сразу 50 парашютистов. Зонтички у всех белые, как чепчики, весело так, как будто сразу много птиц понеслось.

 

ОЛЯ: А ведь были настоящие птички. Голуби! Они тоже спускались на парашютах - так смешно! Их посадили в ящички, а ящички привязали к парашютам. Ящик стукался о землю, раскрывался, и они вылетали на волю. А один ящик раскрылся нечаянно в воздухе, но голубям ничего, им ведь не страшно. Не довез их парашют до земли - ну и не надо. Они сами улетели. Их было много. Не сосчитать, - штук 50, наверное точно.

 

И кролики тоже так спускались. Только жаль: очень далеко спускались. Интересно было бы посмотреть, как они выбегают. Они очень были, наверное, удивлены.

 

ЛЕНА: Сталин с нами все время шутил. Нас еще не называют на "вы", особенно Олю, потому что она совсем маленькая. А Сталин называл. Он всегда так говорил вежливо, как будто мы взрослые: "Как ваше мнение", "позвольте", "будьте здоровы".

 

ОЛЯ: Сталин вдруг наклоняется ко мне и говорит: "Разрешите мне, Оля, закурить?" Я смутилась и молчу, ничего не сказала, а все вокруг смеются. Он улыбается и дальше говорит: "У меня есть тоже девочка, Светлана, ей столько лет, сколько вам. Она мне всегда разрешает курить, когда я у нее спрашиваю".

 

ЛЕНА: Наша Оля покраснела вся, а потом сказала: "Можно". И Сталин закурил.

 

ОЛЯ: Потом, когда упал в воду Алексеев, поднялся сразу такой белый столб вверх. Я думала, что это дым, а это брызги от воды. Все страшно взволновались.

 

ОЛЯ: Вскоре после этого приехал Алексеев - летчик, который летал. Он отдал честь и что-то сказал. Он был весь, весь мокрый. Сталин погладил его по плечу и говорит: "Ничего, ничего". Потом начали обсуждать, отчего так получилось, Сталин опять ко мне наклоняется: "Ваше мнение?" Я сказала: "Не знаю".

 

Подошел к нам летчик Забелин. Большой такой, весь в белом. Сталин говорит тогда мне: "Позвольте познакомить вас". Но летчик Забелин со мной не поздоровался, а взял просто меня на руки, подбросил высоко-высоко в воздух и говорит: "Вот так надо летать, ты не боишься?" Ну, я, конечно, не боюсь.

 

ЛЕНА: Когда прыгнули пять парашютисток с цветами, то одна свой букет уронила в воздухе, так что донесли до земли только четыре букета: один Сталину, один Ворошилову, потом Андрееву и Косареву. Сталину подарила цветы парашютистка Лебедева.

 

ОЛЯ: Сталин опять оборачивается ко мне и вот так протягивает букет и говорит: "Позвольте вам, Оля, преподнести цветы!" Мы их привезли домой и сразу поставили в воду. Они красивые, и ведь это - память! А может быть, мне когда-нибудь удастся еще поговорить со Сталиным, - тогда я ему сама цветы подарю!