На моих глазах девушек кололи, жгли каленым железом и пускали на них свору собак
10 лет назад в Израильском культурном центре г. Одессы была вручена медаль и сертификат Праведницы мира на имя Марии Гловацкой. К сожалению, сама Мария Яковлевна ушла из жизни в 1993 году. Но как оказалось, в подпольной борьбе ей помогала дочь Алла, ныне врач-офтальмолог.
— В 1941 году, когда началась война, мне было всего 4 года, — вспоминает Алла Федоровна. — Но я отчетливо помню и первый ее день, и все ужасы, которые пришлось пережить в годы гитлеровской оккупации. Мой отец Федор Волкотруб ушел на фронт, а мы с мамой сели в эшелон, увозивший беженцев на восток. По дороге попали под бомбежку. Чудом остались целы три вагона, в одном из которых мы и ехали. Хорошо помню, как немцы — их смеющиеся лица были отчетливо видны сквозь стекла самолетов, — с бреющего полета расстреливали людей, уцелевших при бомбежке.
Мы пешком добрались до города Проскурова (ныне Хмельницкий) и поселились в пустующей квартире, где соседкой оказалась студентка Аня Фрейдзон. Вскоре пришли немцы. Аню забрали, а нас с мамой отправили на окраину, в дом, стоявший у дороги, по которой евреев гнали в гетто. Однажды мы, дети, стоя у забора, видели, как это делалось. По дороге двигались изможденные оборванные люди, многие с детьми на руках. У одной женщины ребенок тянул ее иссохшую грудь. Соседский семилетний мальчик бросил ей краюшку хлеба и тут же упал, подкошенный пулей. Конвоир подскочил к женщине, выхватил у нее из рук младенца и швырнул его с такой силой, что пеленки разлетелись во все стороны, а от удара о камень головка ребенка разбилась. Мать бросилась к нему, но и ее настигла смерть. Так за считанные минуты были растоптаны три жизни.
Вдоль дороги стояли стеной густые кусты сирени. Мама пряталась за этими кустами и следила за проходящей мимо колонной. Обычно конвоиры шли впереди и позади людей. Улучив момент, мама хватала за руку кого-нибудь из проходивших, в основном, молодых, и быстро прятала их за кусты. Оттуда незаметно пробиралась в дом, где укладывала беглеца на сетку кровати и прикрывала сверху матрацем, поверх которого клала меня. Когда немцы заходили в поисках «юде», она разводила руками: «Какие еще евреи? Вот у меня ребенок болеет». Мое раскрасневшееся от страха лицо, с крупными каплями пота на лбу ясно показывало, что это правда. Немцы, панически боявшиеся тифа, спешно ретировались.
Кроме того, мы с мамой часто ходили к забору гетто. Я брала с собой игрушки и катила их вдоль забора. В подходящий момент мы передавали еду Анечке Фрейдзон и другим голодавшим узникам.
«Отец расстрелян, а мать умерла»
Мой отец попал в окружение, но потом вырвался оттуда. В нашем доме хранилось оружие, добытое подпольщиками для партизан, а также изготовлялись документы для беглецов. Я как могла помогала маме переправлять оружие партизанам. Зимой его укладывали в санки, а сверху для маскировки сажали меня, и таким образом ехали к реке «на прогулку».
Однажды Ане Фрейдзон удалось убежать из гетто и привести с собой еще 10 узников. Все они были обеспечены документами и с нашей помощью смогли перебраться в менее опасные места или к партизанам.
Когда же по доносу к нам нагрянули гестаповцы, я одна находилась дома. Несмотря на детский возраст, меня схватили и увезли в тюрьму. Это случилось в апреле 1943 года, ровно за две недели до того, как мне исполнилось 6 лет. Арестовали отца, а мама успела скрыться. Чтобы разговорить, меня заставляли смотреть, как в тюремном дворе пытали девушек-подпольщиц, привязывали их к столбу, резали, кололи, жгли каленым железом, травили сворой собак. Ежедневно на рассвете кого-то выводили на расстрел. После месяца пыток расстреляли отца. Меня продержали в тюрьме три месяца и выпустили как приманку для мамы. Когда я подошла к своему дому, уже занятому немцами, навстречу мне бросилась наша собака Арфа. Умная псина за платье тянула меня прочь от опасного места. Я побрела к дяде и осталась у него. Немцы не раз наведывались туда, выспрашивали, где мать. Но я отвечала: «Отец расстрелян, мать умерла, я сирота».
Звание Праведника мира — шестилетнему ребенку?
Об этих подвигах подпольщиков рассказывается в художественно-документальном романе Миколы Мачковского «Пароль-«Проскурiв». Автор пишет: «Підпільники Микола Храновський, Петро Семенюк, Павло Вітанов, Федір Назаров, Федір Волкотруб, Мартин Близнюк переправляли євреїв, яким вдалося уникнути облави, в безпечні місця, зокрема й — у партизанські ліси. Там найсміливіші й найвитриваліші з них, усвідомивши необхідність боротьби, бралися за зброю… Явочна квартира по Шевченка, 3, колишнє єврейське житло, стало малесенькою фортецею проскурівських підпільників…»
Алла Федоровна хорошо помнит детали спасения евреев семьей Гловацкой-Волкотруб. Основываясь на ее воспоминаниях и фактах, преподаватель Давид Розенфельд обратился в Еврейский совет Украины.
— Я предлагал, чтобы к имени Праведницы мира Марии Гловацкой были добавлены также имена ее мужа Федора Волкотруба и дочери Аллы Волкотруб, — рассказывает он. — Председатель совета Павел Чумак спрашивал, есть ли подтверждения того, что Федор Алексеевич Волкотруб действительно помогал спасать евреев. Он, к сожалению, исключал возможность присвоения звания Праведника мира 6-летнему ребенку. Что же касается ответа на первый вопрос, то он частично имеется в упомянутой книге Миколи Мачковского. Кстати, это не единственный пример участия детей в спасении людей. Занимаясь изучением данных о Праведниках разных стран, мне удалось узнать истории 10-16-летних Праведников. В основном они действовали вместе с родителями, но некоторые — самостоятельно. Шестилетняя же спасительница живет рядом с нами в Одессе.
Алла Федоровна, улыбаясь, вспоминает, как во время приезда в Одессу Милочка, дочка Ани Фрейдзон сказала: «Аллочка, ты — моя спасительница!».
— Конечно, — заметила Алла Федоровна, — если бы не удалось спасти ее маму, то и дочка не появилась бы на свет.
Думаю, эти слова Милочки — самое высокое признание для Аллы Федоровны. И это ли не подтверждение того, что «Спасший одну жизнь, спасает целый мир»…
Очень жаль, что в школе № 43 на улице Гоголя, нет упоминания о подпольщице, Праведнице Мира Марии Яковлевне Гловацкой, проработавшей здесь много лет учительницей украинского языка и литературы, а также завучем. Нет упоминая и об инвалиде Великой Отечественной войны, юной подпольщице и спасительнице Алле Федоровне Волкотруб в Институте Филатова, где она до недавнего времени работала врачом-офтальмологом.
Справка «КП»: В 1953 году был открыт иерусалимский мемориал «Яд Вашем» — центр научных исследований и памятник жертвам катастрофы европейского еврейства. Как сказано в законе об основании мемориала, он должен предоставить «место и имена» (так с иврита переводится «яд вашем») всем жертвам Холокоста. Кроме того, этим законом определен особый статус людей, которые из благородных побуждений и с риском для собственной жизни спасали евреев в годы Холокоста. По давней еврейской традиции таких людей называют «хасидей умот ха-олам», что буквально означает «праведники среди народов мира». Обычно говорят короче: «праведники народов» или «праведники мира». Звание Праведник мира может получить только представитель нееврейской национальности, если он бескорыстно помогал евреям в годы войны и рисковал жизнью, свободой или безопасностью. Нередко изучение всех материалов по одному только делу занимает годы. Получивший статус Праведника мира приглашается в Израиль, и ему торжественно вручают медаль, на которой на двух языках — иврите и французском — выбита надпись: «В благодарность от еврейского народа. Кто спасает одну жизнь, спасает весь мир».
Подготовлено по материалам Давида Розенфельда