Река жизни

Уже взрослым человеком, живя в Москве, решил я пройти эту речку с посошком от истока до устья. Это было одно из самых интересных моих путешествий. На карте я отыскал место, от которого тянется синий хвостик реки. Но, придя к тому месту, увидел лишь понижение, заросшее осокой и таволгой. Потом в понижении увидел блестки ржавой воды, потом, бросив спичечный коробок в воду, заметил: его потянуло течением. Так начиналась река.

 

Ночуя в степных стогах и на лесных кордонах, в две недели я прошел Усманку до впадения в реку Воронеж и много всего интересного повидал. Я видел речку, когда трактора и лошади пересекали ее вброд, без моста. Видел, какой жиденькой втекает она в заповедный Усманский бор и сразу становится полноводной. Она течет меж ольшаников, осинников и дубрав. Проплывая по ней в черте заповедника, мы видели бобровые норы, слышали, как в темноте звери шлепали по воде плоскими хвостами, предупреждая товарищей об опасности. Слышали рев оленей и стук рогов, слышали, как с дубов литыми пулями падали в тихую воду желуди. Все было ощущением счастья.

 

Но кончился заповедник, выбралась Усманка из лесов и опять стала жиденькой, мелкой, опять возы с сеном пересекали ее без мостов.

 

Степной частью реки подошел я к местам, знакомым с раннего детства. Вот поворот, где мы начинали, двигаясь по течению, ловить рыбу снастью с названьем "топтуха". А вот плес Котёлик, где мы, дрожа от холода, ложились отогреваться на теплый песок. А рядом кусты, где из топтухи у нас однажды вырвалась неимоверных размеров щука. Вот место, где по привычке варили уху. Вот мысок, на котором по утрам до восхода солнца я лихорадочно разматывал удочку и где неизменно клевала плотва. По-прежнему мелким было местечко с пологим песчаным берегом, где мальцами учились мы плавать - сначала толкались о дно ногой и вдруг ощущали: плыву. "Ребята, плыву!!!"

 

На реке, как и в то далекое теперь время, возились мальчишки. Они принимали речку такой, какой была она теперь. Но речка сильно переменилась. По коренному берегу я видел прежнее ее русло, делал поправку на то, что взрослому человеку всегда кажется, что расстояния сократились, что реки уже не такие широкие, и домишко, где вырастал, тоже как бы уменьшился. Но тут были явно грустные перемены. Я сел оглядеться у Селявкиной ямы. Это было знаменитое место. Рыбаки неводом вынимали тут по возу плотвы и лещей, тут однажды утонула лошадь, и мало кто мог достать дна.

 

Вблизи от этого места, в узком протоке Усманки, ребятня, как и прежде, купалась. "А слабо достать дна на Селявкиной яме…" - окликнул я самого резвого. Но он меня не понял: "А чего доставать - это место можно перейти вброд". На глазах у меня легендарный плес мальчишка перешел, не замочив штанов над коленями.

 

На всем пути от истока я видел, как тощала река, догадывался, что раньше она такой не была.

 

В селах, беседуя с людьми моего возраста, я понимал, отчего все случилось. Вырубили по берегам лески, осушили болотца, сохранявшие для реки воду, до уреза "под огурцы" распахали берег - и знаменитую Селявкину яму затянуло песком, засорило родники, в нее выходившие.

 

Видел я реку и далее по течению. Там, где втекала Усманка хотя бы в маленький лес или даже в заросли камышей, она сразу же оживала, становилась глубже и полноводней. И сразу опять тощала, где берега оголялись. У Селявкиной ямы я посидел часа два. Ребятишки, признав во мне земляка, с удовольствием фотографировались, говорили о передаче "В мире животных". Один сказал: "Хотите, дядя Вася, я сейчас раков поймаю?.." Поймал, бесенок! Вот он на снимке.

 

По пути по Усманке я, конечно, много снимал. Перебирая сейчас фотографии, выбрал вот эту - момент, когда мальчишка крикнул, показывая добычу: "Вот!" Фотография дорога потому, что в этом черноголовом загорелом орловце я увидел себя. Да, таким я был на этой речке в одиннадцать лет. Сейчас этому парню уже за сорок. Течет время. Меняются люди, меняется жизнь, меняются даже реки, хотя и текут прежними руслами.

 

 

 

Василий Михайлович часто бывал в этом заповеднике, писал о его обитателях, неоднократно вставал на защиту.  

 

- Василий Песков родился в Воронежской области, там же начинал свой творческий путь. Поэтому очень символично, что именно Воронежский заповедник будет носить имя одного из самых выдающихся журналистов России, - заявил министр природных ресурсов и экологии РФ Сергей Донской.  

 

Заповедник был открыт в 1923 году, находится на границе Липецкой и Воронежской областей и занимает площадь в 31 тысячу гектаров. Там обитают 217 видов птиц, 60 видов животных, 39 видов рыб.