21 августа 1990 года. Прага впервые свободно отмечала печальную дату. Вацлавская площадь заполнена, как в дни недавней "бархатной революции". Выступали Гавел, Дубчек, другие вчерашние диссиденты. После митинга я, собкор "Комсомолки" в ЧССР, зашел к старшему московскому коллеге. Засиделись до полуночи. Тогда-то я и услышал невероятную историю, которую придумала сама жизнь.
Впервые Ким Костенко попал в Чехословакию весной 45-го. Их дивизия, прорвав оборону фашистов, спешила на помощь восставшей Праге.
Второй раз заместитель главного редактора "Комсомольской правды" Костенко прибыл сюда летом 68-го. Давно хотел проехаться по местам давних боев. "Комсомолка" дружила со здешней молодежной газетой. "Млада фронта" дала московскому гостю машину, сопровождение. Ким мечтал найти кукурузное поле, где его батарея 7 мая вела последний бой с фашистскими танками. За тот бой молоденький лейтенант получил не полагавшийся по чину высокий орден Александра Невского. Долго колесили по округе. Никаких следов. Спутники стали поглядывать на часы. Пора, мол, назад, в Прагу.
- Но есть же другая дорога к станции Штепанув, – не сдавался Костенко. – Я помню!
Спросили прохожего. Тот подтвердил - есть дорога, не отмеченная на карте.
Ким нашел-таки свое поле. И окопчик, где осколок снаряда оставил на теле вечную метину. И мельницу. Там погиб его наставник, старый солдат Степан Решетняк.
Седой старик, копавшийся в огороде, пристально посмотрел на незнакомцев: "Лейтенант!" Чех-мельник спустя 23 года узнал своего постояльца. Пораженные удивительной встречей спутники Костенко уже не вспоминали о Праге. "Лейтенант" достал бутылку водки, привезенную из Москвы…
А Прага в 68-м полной грудью вдыхала свободу. Здесь кипела жизнь, отличная от брежневской Москвы. Ким попросил главного редактора "Млады фронты" Мирослава Елинека откровенно рассказать об идеях Пражской весны, социализма с человеческим лицом. Они проговорили всю ночь.
Ким уехал. А вскоре в "Комсомолке" вышла огромная статья "Модель предательства". "Мы беспокоились о Елинеке. Когда экстремисты разного толка все более открыто и все более злобно стали нападать на честных, преданных делу коммунистов, мы думали, как трудно в этой обстановке главному редактору комсомольской газеты, лауреату высшей государственной премии за журналистику 1967 года. Мы опасались - в обстановке травли и гонений Елинек может стать жертвой. Но Елинек выбрал для себя другой путь: он стал отступником". И дальше – портрет "осторожного оборотня, пересевшего на троянского коня, иезуитски улыбающегося отступника, который взращивает в душах молодых семена зла." Елинека обвиняли в бешеном наступлении на сами принципы, основы социализма, в скользящей контрреволюции, отказе от руководящей роли компартии, социал-демократическом предательстве, захвате изнутри важнейшего органа печати в пользу реакционеров-"реформаторов"… И подпись- Гр. Огнев. Такого журналиста в "Комсомолке" не было. Но явно человек оттуда, скрывшийся за боевым псевдонимом.
Новые чехословацкие власти, въехавшие в Пражский Град на советских танках, выкинули Елинека из печати. Надеялись, что навсегда. Бывшего главреда ведущей газеты Чехословакии не брали даже простым фотографом. Напрасно опальный Елинек обивал пороги полсотни контор, учреждений. Всюду отказ человеку из "черного списка". В конце концов устроился с трудом в строительный кооператив, заливать асфальтом крыши. На крышах провел почти 20 лет. И его судьба – не исключение. Известные журналисты "пражской весны" И. Динстбир. Л. Добровски ушли в чернорабочие, сторожа (после "бархатной революции"1989-го возглавили министерство иностранных дел, обороны.) Талантливый публицист Ян Петранек многие годы кочегарил. В кочегарке переводил на чешский Цветаеву. Помню, пацаном зачитывался в "Комсомолке" репортажами Иржи Ганзелки, Мирослава Зигмунда, объехавших на автомобиле более 70 стран. Знаменитых на весь мир журналистов тоже выкинули из профессии, сделали невыездными …
В третий раз Костенко приехал в Прагу в 1990-м. Работать собкором советского журнала "Новое время". Пошел в "Младу фронту" разыскивать старых знакомых и на входе встретил… Елинека. Тот молча раскрыл портфель и достал пожелтевший истрепанный номер "Комсомолки" со статьей "Модель предательства"…
- Неужели ты все эти 22 года носил ее с собой?- только и нашел что сказать Костенко.
Елинек печально улыбнулся. И они разошлись.
-Понимаешь, я не сразу даже понял, зачем он показал мне старую газету, - взволнованно говорил Ким Прокопьевич. - Лишь потом ударило – псевдоним! Огнев. А я артиллерист. Вел огонь. Неужели он все эти годы считал, что статья - моя?
|
Вернувшись летом 68-го из Праги, я откровенно написал про найденный окоп, старого мельника, теплых встречах с чехами. Но все материалы о Чехословакии уже визировала специальная комиссия в Кремле. Повез туда. "Ты с ума сошел!- закричал председатель комиссии.- Печатать статью нельзя. Через несколько дней там будут наши танки!"
Потом из ЦК пришла команда в газеты – громить родственные чехословацкие издания. На нашу долю выпала "Млада фронта". Предложили мне. Только что вернулся оттуда, общался с главным редактором – мне и карты в руки. Я наотрез отказался. Да нашелся другой журналист. Быстренько сочинил "Модель предательства". Потом он ушел работать в ЦК.
Мы с Кимом Прокопьевичем выпили еще по бутылке чешского пива. Долго молчали.
- Зачем он показал мне газету? – взволнованно продолжил разговор о наболевшем Ким Прокопьевич. – Может, готовит скандал, чтоб отомстить русским? За себя я не боюсь. Докажу, что не писал. Я за Бориса беспокоюсь.
Да, в этой невероятной истории жизнь сделала еще один поворот. После "бархатной революции" Москва направила в Прагу к новому президенту –драматургу Вацлаву Гавелу посла-литератора Бориса Панкина. Именно он был главным редактором "Комсомолки" в августе 68-го, когда вышла статья про Елинека.
Через несколько дней я отвез Кима в аэропорт. Он улетал в отпуск на родину. Прощаясь, Ким Прокопьевич сказал: "Вот вернусь, откровенно поговорю с Елинеком, чтоб не было никаких недомолвок. Сведу его с Панкиным, все улажу."
А в сентябре раздался звонок из Москвы и трубка выпала из моих рук – Ким погиб в автокатастрофе.
Честный, принципиальный журналист с революционным именем (КИМ – Коммунистический Интернационал Молодежи) пролил свою кровь на чешской земле. И потому мог бы оправдать ввод танков в 68-м: за что, дескать, мы сражались в 45-м? Ким искренне говорил другое: "Если чех плюнет в меня, я пойму и стерплю. Это за наши танки."
Потрясенный той историей и смертью Кима, я нашел Елинека и задал тот же вопрос: "Неужели вы и в самом деле столько лет носили газету с собой?"
- Да нет. Дома хранил. Потрепалась вся, вот и пошел в тот день в "Младу фронту" снять копию. У них большой ксерокс. На входе случайно встретил Кима.
- Знаете, он очень переживал, что вы именно его считаете автором той статьи.
- Что же Ким мне сразу не сказал? Я знал, что статью написал другой. Тоже приезжал в Прагу тем летом. Я был в отпуске, отдыхал на озере. С 10 утра до позднего вечера просидел с ним на берегу. Думал, такой же порядочный, как остальные журналисты "Комсомолки", мои друзья. Откровенно рассказал обо всех событиях в стране. Он соглашался, поддакивал. А уехал – и все перевернул против меня.
На Панкина тоже не обижаюсь. Понимаю, статью против меня ставил Кремль. Главный редактор ничего не мог сделать.
Напрасно опасался Костенко. Сторонник социализма с человеческим лицом, пострадавший за свои идеи, не собирался устраивать скандал. Позже я встречал Елинека на приемах в нашем посольстве у Панкина. В конце августа 91-го посол Борис Панкин, отказавшийся выполнять указания ГКЧП, стал министром иностранных дел СССР. Последним. Вскоре Советского Союза не стало.
Иногда я думаю: а что, если бы Брежнев не ввел в августе 68-го в Прагу танки? Вдруг действительно в Чехословакии победил бы социализм с человеческим лицом. А позже эти идеи перекинулись бы и в СССР. И мы жили бы сейчас в другой стране и другом мире. Но история не знает сослагательного наклонения. И мы имеем то, что имеем.
ЕСТЬ ВЕРСИЯ
Советские солдаты опередили НАТО?
Есть мнение о том, что Пражская весна была одной из первых "цветных революций", столь любимой в дальнейшем схемой Запада. И не поспеши Советский Союз отправить туда танки, за него бы это сделали натовцы.
"Начиная с июля 1968 года в Регенсбурге (ФРГ) стал действовать "штаб ударной группы", в распоряжение которого были выделены более 300 сотрудников разведслужб и политических советников НАТО. Трижды в сутки в главный штаб НАТО поступали сводки о положении в Чехословакии, собранные штабом. В тот период в стране находилось более 200 специалистов из армии НАТО и свыше 300 человек из шпионских центров, - писал в своей научной монографии "От провала к провалу" исследователь Сергей Луценко еще в 1985 году. - Американское командование перебросило к границам ЧССР отдельную группу войск специального назначения, имевшую в своем составе оперативные отряды. По прикидкам ЦРУ и Пентагона, они были способны обеспечить руководство деятельностью 75 тысяч "повстанцев".
Под руководством американских экспертов по шпионажу и диверсиям на базах в Бад-Тельце (ФРГ) и Зальцбурге (Австрия) было организовано обучение тысяч агентов, которые потом засылались в Чехословакию под видом туристов.
В штабах НАТО всерьез рассматривался вопрос о военном конфликте. "В июле 1968 года силы НАТО были приведены в состояние частичной боеготовности. Специальные бронетанковые части американской армии были выдвинуты к границам ЧССР в Баварии. В ночь на 21 августа дежуривший в главном штабе НАТО генерал Паркер отдал приказ подвешивать к самолетам атомные бомбы", - писал Луценко.
При этом сами натовцы от какого-либо участия здесь открещивались. "Американские правящие круги проявляли исключительную осторожность в отношении каких-либо публичных заявлений по поводу событий в Чехословакии. Еще в мае 1968 года в ответ на сообщения американской печати, что в Вашингтоне рассматривается "чехословацкая проблема", официальные представители Белого дома заявили, что "никаких изменений в позиции США по отношению к Чехословакии не произошло..." - отмечал автор.
Эта версия и в 45-ю годовщину Пражской весны звучит не очень приятно. Но из только что рассекреченных архивов ЦРУ середины прошлого века явствует, что американцы приложили руку к свержению правительства в Иране в 1953 году.
Подождем еще - может, новая порция секретов подтвердит и "цветную" подоплеку чехословацких событий.
Ася ХОВАНСКАЯ.