Об этом одна из них призналась на смертном одре спустя 40 лет
Село Казаклия в Молдавии - это жара, пыль, вечные проблемы с водой и полное отсутствие дорог. «Направления», как заметил мой коллега. Это Буджакская степь, где травы всегда сухие, а ветер горячий. Этого гагаузского села ( гагаузы - народность, компактно проживающая на юге Молдавии. - Прим. ред.) не коснулось спонтанное переименование улиц. И семьи наших героев - Киор и Кель - живут на улицах Фрунзе и Ленина.
Благополучный дом
Дом у четы Киор - один из самых благополучных на улице. В маленькое помещение летней кухни ведет модная дверь из алюминиевого профиля. На окнах - жалюзи. Над крышей - антенна-«тарелка». Высокий дорогой забор. Во дворе прибрано. Надрываясь, лает маленькая черная шавка.
Узнав, зачем пожаловал корреспондент, Николай Васильевич и Мария Дмитриевна не спешат приглашать меня в дом. Беседуем во дворе.
- Их было две, этих акушерок… с…ки. - На смеси ненормативного русского и гагаузского Николай Киор воссоздает события 39-летней давности. - Когда взвешивали малышей, они ради шутки и поменяли их. Перевесили бирки.
Обе женщины - Мария Киор и Прасковья Кель - рожали не в первый раз. В семье Киор уже были сын и дочь, а после подмененного Ивана Мария еще родит ему брата и сестру. У Прасковьи Афанасьевны тоже уже было мал мала меньше: всего в семье - 8 детей. Рожали обе женщины в местном казаклийском роддоме. 8 сентября 1967 года, около 9 вечера. Роды прошли с разницей меньше часа.
- Я вообще без сознания после родов была, - вспоминает Мария. - И когда ребенка на кормление принесли, не возникло сомнений, что не мой.
Одно детство на двоих
Дети росли здоровыми, шустрыми. Они ходили в одну школу, бегали по одним и тем же улицам, вместе играли. И никто не догадывался, что дети растут не со своими родителями.
Первые слухи о том, что детей подменили, поползли по селу, когда Ваня и Саша учились в начальной школе.
- Бабы же не умеют молчать, болтают, - объясняет Николай Васильевич. - Эти акушерки хвастались, что детей подменили. Как-то ко мне прибежал Петр Васильевич Кель, сказал, что Ваня не мой сын, а его. А Саша, наоборот, - мой сын. Предложил поменяться. А как я отдам ребенка, которого воспитываю? Это же не ягненок, не животное, чтобы из одного дома в другой. Сегодня я - отец, завтра у него другой отец. Так не делается.
В общем, зажили по-старому. Хотя, конечно, село еще долго мусолило эту тему, вглядываясь в лица мальчишек, стараясь угадать, кто на кого похож. Да и матери подмененных детей часто плакали вечерами. А сорванцы отнеслись к этому легко и подружились.
Акушеркам тогда мстить не стали. Решили, что поздно уже. Да зачинщица итак была словно наказана: в селе ее не любили. К тому же роддом закрыли из-за безденежья и «шутница» осталась без работы.
Слухи о подмене подтвердила сама акушерка, когда поняла, что дни ее сочтены. Позвала семью Киор - другие пострадавшие родители один за другим умерли 20 лет назад - и призналась в содеянном.
Отец выкрадывал сына
Ивана Киора и брата Александра Келя - Юрия я нашла на стройке дома на центральной улице села. Там, прямо рядом со строительством, отчий домик Саши - маленький и небогатый. Сегодня там живут братья с женами и детьми. Чьи братья? Теперь уже и не поймешь. Иван считает, что его. Хотя и тех, с кем вырос, тоже считает своими. Так у него стало 12 сестер и братьев.
- Мой родной отец меня иногда крал на тракторе, - вспоминает Иван. - А другой отец отыскивал и забирал домой.
- А кто родной? - Я совсем запуталась в этой бурлящей «индийскими» страстями истории.
- Оба они родные. Я и тех, и других называл «папой» и «мамой».
У самого Ивана - трое детей.
- Я проверил. Никого не подменили. Все мои, - шутит Иван.
Родная семья не принимает
Александр из Казаклии уехал в другое село, в Унгенский район. Но часто приезжает к братьям-сестрам. Наладить отношения с настоящими папой и мамой не получилось.
- Приходил к нам Саша, когда его родители умерли, - вспоминает Николай Васильевич. - Я его прогнал. У меня уже есть сын. Зачем мне еще одного, чужого, поднимать на ноги?
- А если бы выяснилось, что вы воспитываете не своего ребенка, а чужого? - спрашиваю Ивана.
- Чужих детей не бывает. Никому бы не отдал. Ведь этот ребенок уже в сердце.
P.S. Странная история. Гагаузы, как и молдаване, православные. И в деревнях, даже в советские времена, никогда не забывали молиться и праздники религиозные отмечать. Подмена детей - страшный грех, и это даже не обсуждается, да ведь и не было таких случаев больше (или о других никто не знает?!). Одного жители не могут понять: как акушерки решились на подлог? Если Бога не побоялись, то о будущем детей и родителей подумали бы. Односельчане предполагают, что акушерки просто фильмов индийских насмотрелись, вот и решили «Зиту и Гиту» в Казаклии разыграть. Только с мальчиками. И не с индийскими песнями, а с гагаузскими тракторами и погонями за неродным сыном.