"Был момент, когда в голове у Саши гуляли шальные ветры..."
- Марк Анатольевич, в гримерке теперь уже вечного ленкомовца Абдулова всегда свежие цветы, там же хранятся подарки от поклонников. Кто следит за этими знаками памяти?
- Александр Збруев, сосед Саши по гримерке. Память об Александре важна для нас. Он рано начал сниматься, и я горд, что оказал ему в этом какую-то помощь. Его первая роль была в фильме "Обыкновенное чудо". Он тогда даже не очень верил, что его утвердят.
- При этом очень хорошо выглядел на экране!
- Саша вообще был подвижен, энергичен, с юмором, не говоря уже о хорошем драматическом наполнении. В театр он даже не пришел - он появился! Длинный улыбчивый парень-четверокурсник, очень обаятельный. И сразу получил главную роль лейтенанта Плужникова в нашей сценической версии по роману Васильева "В списках не значился". Потом он сыграл много ролей. Я все время вспоминаю его Менахем-Мендла - легкомысленного персонажа "Поминальной молитвы" Григория Горина, где Саша был хорош вместе с Евгением Павловичем Леоновым. Они сдружились. Леонов очень помог Саше стать большим артистом.
- А еще о дружбе Абдулова с Татьяной Пельтцер ходят легенды...
- Был момент, когда у Саши с дисциплиной что-то уж очень обострилась ситуация. Какие-то ветры гуляли шальные в его прекрасной голове. Чудил он. И я уже был готов к тому, чтобы его увольнять. Но и ангел-хранитель мне подсказал, что этого делать нельзя, и Татьяна Ивановна, как почуяв неладное, бросилась на защиту: "Такого человека надо растить, нельзя с ним поступать резко!" И она оказалась права.
- А ветры в его голове - это 80 - 90-е?
- Да, это были 80-е. Еще помню, как тогда пришли ко мне два представителя дома на Лубянке и сказали: "Хотим с вами поговорить по поводу артиста Абдулова. Понимаете, Марк Анатольевич, у него сложились романтические отношения со шпионкой! Не могли бы как-то по комсомольской линии его приструнить". Я был страшно удивлен. Я-то думал, что это такое всемогущее учреждение. Но тут в делах любовных они как-то запросили помощи. Ну и я в меру своих сил попытался Саше объяснить, что не стоило бы с американской шпионкой свою жизнь соединять. В результате шпионка растворилась - ее выслали как персону нон грата.
"Сашины шутки вспоминают все"
- Трудно поверить, что ведущий актер был когда-то на волоске от увольнения!
- Было разное. Саша очень многое внес в театр хорошего и нужного. Например, Саша предложил говорить откровенно, что худсовет думает о спектаклях, о проблемах, а принимать решения буду я.
Он меня мучил предложениями. Поначалу он как-то очень стремился к режиссуре и кое-что затевал. Я его всячески поддерживал. Правда, он до конца не довел некоторые свои задумки. Саша хотел обязательно участвовать вообще во всех спектаклях. Ну я объяснил ему, что это невозможно физически. И когда я репетировал без него какой-то спектакль, он заглядывал и интересовался, как идут дела. Однажды он так заглянул, когда мы репетировали "Женитьбу Фигаро". Там есть момент, где граф Альмавива говорит, что он сейчас взломает дверь в ванную, где, по его мнению, затаился какой-то нехороший дядечка, который ухаживает за графиней. Когда мы обсуждали, как взломать, Саша выпаливает: "Надо не ломать. Надо взорвать!" Мне это страшно понравилось, и мы сделали бикфордов шнур, заряд динамита... Это был замечательный сценографический эффект: дверь разносило в щепы, оттуда шел дым, и выходила чумазая Сюзанна. Вот эту сцену спектаклю подарил Саша.
- Кто сейчас в театре больше всего по нему скучает, вспоминает?
- Думаю, весь коллектив, те, кто был с ним рядом. Вероятно, Александр Збруев, Сергей Степанченко, который был его яростным поклонником. Сашины шутки вспоминают все. Он шутил много. Например, когда мы собирались снимать "Обыкновенное чудо", Леонова и Янковского без проб утверждали на "Мосфильме". А ему тогда сказали: "Вам, Саша, надо попробоваться обязательно, чтобы материал в дирекции посмотрели, выбрали..." Он - им в ответ: "Конечно, обязательно, я очень люблю пробоваться, я все время пробуюсь. Пробуюсь я, а играет потом Костолевский". И я тогда пообещал, что возьму его обязательно.
ИСТОРИЯ В ТЕМУ
Георгий ЮНГВАЛЬД-ХИЛЬКЕВИЧ: "В "Мушкетерах" д’Артаньяна должен был сыграть Саша!"
Мария РЕМИЗОВА
Режиссер вспомнил, как обидел актера.
- Наверное, я - единственный режиссер, который не утвердил на роль Сашу Абдулова, - вздыхает Георгий Эмильевич. - Саша должен был сыграть д’Артаньяна. На него уже были сшиты костюмы, я его попробовал с будущими партнерами.
Но на телефестивале в Питере встретился с Ксенией Марининой, которая сказала: "Я должна вас познакомить с Мишей Боярским". Я засмеялся, мол, видел я этого Боярского в роли кота. С пути меня не сбить, ведь у меня уже есть д’Артаньян в лице невероятно красивого Абдулова... Маринина говорит: "Боярский через 15 минут придет, дождитесь его!" Думаю, посмотрю, может, возьму в фильм на какую-нибудь роль.
И тут входит Боярский. Я оторопел от этого темперамента, от этих горящих синих глаз. Мы встретились тем же вечером в гостинице "Октябрьская". Он зашел в холл, и я понял: вот он - д’Артаньян! Пригласил Мишу на пробы в Одессу. Он приехал, надел костюм мушкетера, зашел в павильон, и все замолчали. В Одессе такого не бывает, чтобы на съемках была тишина. Я подошел к Боярскому, говорю: "Вы знаете, Михаил Сергеевич, я вас не буду пробовать..." Он так расстроился: почему? Говорю: "Потому что я вас утверждаю на д’Артаньяна!"
- А Абдулов?
- Началось самое страшное: нужно было позвонить Саше. Он рассчитывал на эту роль, горел! Объявить о решении было сложно, я считал Сашу другом. Поэтому ушел на пару недельв запой. Пока пил, до Абдулова дошли слухи. И он сам позвонил...
Я стал оправдываться, мол, нашел настоящего д’Артаньяна. Саша спокойно мне сказал: "Я все понял. Желаю успеха". Абдулов, как всегда, повел себя по-мужски. Но наши теплые отношения прекратились. А меня терзала и терзает совесть, потому что я понимаю, что нанес тогда Саше страшный удар. Абдулов был достоин этой роли, но это была бы другая картина...