Олесю Гончару за "Собор" предлагали застрелиться

Работа над "Собором" началась в 1963 году. "По дороге в Полтаву завернули в Новомосковск, чтоб еще раз увидеть Троицкий деревянный собор. Это вершина украинского барокко, наибольшее в Украине сооружение из дерева… Это творение гения", - есть запись в дневнике писателя.

 

- Основным эмоциональным толчком к написанию "Собора" стал конкретный случай, - рассказывала в одном из интервью жена прозаика Валентина Даниловна. - Под Днепропетровском, в Орловщине, был дом престарелых. Однажды Олесь Терентьевич проезжал мимо него, а там, на лавке, сидел старый металлург. Они разговорились. Старик буквально плакал на плечах моего мужа, ему хотелось излить свою беду - что сын его, занимающий определенное положение, отдал батьку сюда…

 

Вероятно, эта встреча произошла в ту же поездку писателя, о которой упоминается в дневнике. Так как Орловщина находится как раз по дороге на Новомосковск.

 

 

Олесь Гончар поведал об этой встрече и своей сестре Шуре (ей, кстати, 4 апреля исполняется 99 лет). Ведь тот старик, из приюта, Феодосий Ватченко, тоже когда-то жил в Ломовке (теперь это село в черте Днепропетровска) - там же, где родился писатель и где всю жизнь прожила сама Александра Терентьевна.

 

- Тот старик сказал Олесю: "Было у меня два сына, один на войне погиб, а второй вернулся, женился. И уже есть двое внуков. Я их так любил, так скучаю по ним!..

 

Но когда умерла жена, невестка не захотела за мной присматривать. И сдали меня сюда, в приют…" - говорит сестра писателя. - Братик мой написал об этом в "Соборе", так его сын (первый секретарь обкома партии Алексей Ватченко. - Прим. авт.) как взялся за Олеся. Даже засудить его хотел.

 

Александра Терентьевна рассказала "Комсомолке" дичайший случай, о котором еще никто и нигде не писал:

 

- В Днепропетровск привезли что-то около 50 тысяч братовых книжек. А этот Ватченко (сын) приказал: "Выбросьте их на проспект и сожгите!" Так и сделали, еще и людей приставили, чтобы присматривали за огнем. А они то одну книжку из полымя выбросят в сторону, людям, то вторую…

 

 

- Этот роман взорвался, как бомба в застойном болоте соцреализма, - говорит писатель-фронтовик Анатолий Димаров. - Он ворвался как свежее дыхание не только в жизнь литературную, но и общественную. 

 

Тех, кто до начала невиданной по масштабам травли успел похвалить "Собор", а потом не захотел говорить обратное, выгоняли с работы. Были и такие, кто в знак протеста уходил сам. 

 

В прессе появились сотни возмущенных "откликов" рабочих и колхозников. А среди тысяч писем, которые Гончар получал после выхода романа, была и анонимка с такими словами: "Не лучше ли вам, Олесь Терентьевич, в этой ситуации пустить себе пулю в лоб?"

 

Масла в огонь подливало, вероятно, и то, что на Западе в феврале 1968-го "Собор"  выдвинули на Нобелевскую премию. Причем это сделал сам Папа Римский! 

 

- Мы страшно боялись, что Олесь Терентьевич может сломаться, - продолжает Анатолий Димаров. -  Что может даже "покаяться". Но он выдержал!

 

 

Запись в дневнике Олеся Терентьевича от 29 марта 1968 года: "Был сегодня Пленум ЦК (Украины). Ватченко, днепропетр[овский] юшкоед № 1 (200 кг живого веса!) мешал с землей "Собор". Обжора, сквернослов, отцепродавец… А П. Е. [Шелест]! Позавчера сказал мне, что, поскольку книгу не прочитал, то говорить о ней на Пленуме не будет (сам пообещал, я его о такой "милости" не просил!) И… нарушил слово. Выступил. Поддержал днепропетр. обжору…"

 

Подобные записи - обо всем, что творилось вокруг его романа - находишь в дневнике Олеся Гончара еще на протяжении лет двух.  

 

Глава республики Владимир Щербицкий просил тогда поэта Мыколу Бажана убедить Гончара признать правильность партийной критики.  

 

"Ватченко гневно говорил об идейной порочности "Собора", - пишет в своей книге "Брежнев" российский писатель Леонид Млечин, - требовал, чтобы все экземпляры журнала с романом были изъяты из библиотек и уничтожены. Ватченко нажаловался на Гончара и Брежневу. 

 

Леонид Ильич недовольно сказал секретарю ЦК Украины по идеологии Овчаренко:

- Вы должны искать подход к интеллигенции, особенно писателям, которые создают нам трудности. Вот ваш Гончар опубликовал роман "Собор", в котором неверно изображается наша действительность..."

 

 

- А этот же Ватченко, кстати, хорошо знал меня, мы были одногодками и даже вместе гуляли в молодости, - продолжает Александра Терентьевна. - Однажды повез лодкой через Днепр в город, в кино. Утром выхожу на работу, рассказываю: "А мы ж с Маньком (его так звали дома, а потом и на улице стали дразнить) ездили…" И тут сотрудницы мне: "Ты что - с ним ездила?! Да у него ж дивчина есть, а у той - ребенок! Уже нагулял ей…" Так он как пришел ко мне в следующий раз, я ему и сказала: "А ну-ка иди к своей!" …И вот он потом то ли за это на Олеся так напал - что я с ним в молодости не захотела дружить, - то ли еще Бог весть за что.

 

Хотя у Олеся Гончара есть в дневнике и другая догадка: "04.11.[19]69. Теперь, с расстояния, все яснее становится, кто был настоящим организатором кампании против "Собора", вдохновителем всей той дикой травли. Возможно, что и не днепропетровский сатрап был инициатором. Учреждение. Почерк и "кадры" ее… Из мести за 1967, когда ты выступил против репрессий и процессов".

 

 

После смерти (22 ноября 1984 г.) Алексей Ватченко получил в своей "ватчине" (как в горькую шутку называли в 60-70-х Днепропетровщину) от "благодарных" земляков звонкую моральную "пощечину". Одну из крупных улиц Днепропетровска - Калиновую - переименовали было его именем. Однако ее жители так возмущались, что власти быстренько вернули улице прежнее название.

 

Олеся Гончара не стало 14 июля 1995 года. С тех пор его имя в Днепропетровске носит одна из красивейших улиц и университет, в котором он учился.