К 1830 году Пушкин уже много поездил: Москва, Петербург, края псковские, Кавказ, Молдавия. В имение отца - в село Болдино Нижегородской губернии - он ехал впервые. Край ему показался глухим, неприветливым. А тут ещё и холера подвинулась с Волги, и мысли о скорой женитьбе, о неприятном разговоре с будущей тёщей - было от чего пасть духом.
Но вот новые строчки из писем: "Соседей ни души, езди верхом сколько душе угодно, пиши дома, сколько вздумается, никто не помешает". Думал ли в это время Пушкин о том, как сложится его болдинское осеннее сидение, какое место займёт новгородское село в его жизни.
Селений с названием Болдино несколько: одно есть в Подмосковье, другое - во Владимирской области, в Воронежской - с названием Болдиновка. Вряд ли очень заметным стало бы село нижегородской земли, не побывай в нем в холерный год Пушкин.
Село в бумагах упоминается впервые в 1619 году. Жили в нем охотники за пушниной и бортники, добывавшие в лесных дебрях дикий мёд. Предки поэта во все времена носили звучную, приятную для слуха фамилию - Пушкины.
По обычаю тех лет помещики жили кто где, лишь изредка наезжая в именье. Все хозяйство было в руках управляющего, который каждую осень отправлял барину обоз с хлебом, мясом, птицей, соленьями и вареньем и, конечно, с деньгами. Хозяин поместья часто не знал, чем жило село. ("Барина все нету, барин все не едет", - написал Некрасов). В таком положении были и болдинцы.
Село росло. Лесной мёд и пушнина уже не могли прокормить больше тысячи душ едоков. В селе появились ветряная мельница и церковь - сначала деревянная, потом каменная. И рос базар. Появились в селе промыслы поташа, ширилось производство глиняных горшков и кувшинов, славились изделия из дерева: сани и санки, прялки, ложки, гребёнки. Болдинцы умело плели лапти - "для работы" и для хождения в церковь. Много было одежды - полушубки, пёстрые нарядные платки, сарафаны, мужские рубашки, всякий товар для детей. Десятки столов с разными изделиями. Не прошли ещё те времена, когда на базаре появлялись весёлые балалаечники и хозяева ручных медведей. "Миша, покажи как ребятишки воруют горох… А как девки пляшут…" Воскресные ярмарки часто кончались кулачными боями - "стенка на стенку".
Трудно представить, что Пушкин, попав в Болдино, мог пропустить это яркое народное собрание. "Сказка о попе и работнике его Балде" была написала в середине сентября 1830 года - через неделю после приезда в Болдино. Наверняка Александр Сергеевич видел деревенский праздник во всей первобытной красе!
Но во всякое время жизнь не бывает сплошным праздником. Пушкин это хорошо понимал. Задумав жениться, он должен был думать о том, как жить с семьёй. Разговоры с будущей тёщей касались приданого, и Пушкину надо было думать о грядущих расходах. Отец решил выделить старшему сыну его часть имения в Болдине. Но дела во владениях были расшатанными.
Пушкин был первым писателем в русской литературе, который мог сказать: труд писателя должен быть оплачен - "Не продаётся вдохновенье,/ Но можно рукопись продать". Все денежные дела надо было взять на учёт. Этому было посвящено первое путешествие в Болдино, которое осложнила холера. Поэт на три месяца был вынужден сесть за стол и писать.
Но неверно было бы думать, что изумительное творческое сидение было непрерывным. Пушкин был непоседой: любил ходить, ездить верхом на лошади, беседовать со старожилами села - осенняя пора (любимое время поэта) к этому располагала. Надо было присмотреться к делам в имении и к людям.
Из всех хорошо знавших людей в Михайловском коренным болдинцем был только Никита Тимофеевич Козлов, приставленный к ребёнку-Пушкину в детстве, и был для него преданным и любимым "дядькой". Он встретил раненного на дуэли Пушкина и нёс его на руках из саней в дом. "Грустно тебе нести меня, Никита?" - спросил Пушкин. Поэт прощался тогда не со слугой, а с преданным своим другом.
|
Управлял имением разбитной (из крестьян) михайловский Михаил Иванович Калашников, весельчак за столом, хорошо игравший на гуслях. Сергей Львович Пушкин выбрал его на место прежнего правителя поместья в Болдине. Укрепить хозяйство не удалось. Новый правитель начал обирать крестьян и барина тоже. Поместье, дававшее тринадцать тысяч рублей прибыли в год, стало давать десять, потом - пять… Учёные-пушкинисты говорят: управляющий воровал. Другие говорят, что брал умеренно, но был не на своём месте - правитель был никудышный. Так или иначе, Пушкину пришлось поднимать хозяйство, как загнанную лошадь.
"БОЛДИНСКАЯ осень" давно уже стала мерилом исключительно большого творческого подъёма, можно сказать, образом мало кому доступного успеха. Сам Пушкин был удивлён результатами болдинского трёхмесячного сидения. "Скажу тебе, что я в Болдине писал, как давно уже не писал" - из письма Плетнёву.
|
Поэт три раза побывал в Болдине. Второй раз, когда ехал из Оренбурга после исследования пугачёвского бунта с замыслами о написании "Капитанской дочки". И в третий раз - когда приехал, обременённый угрозой продажи отцовского имения за долги. "Скучно, мой ангел, и стихи в голову не идут… в первый раз беру перо, чтобы с тобой побеседовать" (1834 год).
Пушкин знал, что любим и ценим. Но всенародное признание началось после зажигательной речи Достоевского, произнесённой в 1880 году на открытии памятника поэту в Москве, когда все вдруг увидели: "Пушкин - это наше всё".
|
Революция спустя время добавила признания. И хотя мужики с топорами "посетили" в Болдине барскую рощу, но вовремя одумались - "это же Пушкин!". Первым защитником поэта стал сельский писарь (потомственный) Иван Васильевич Киреев. Он стал организатором сельского схода в 1918 году. На сходе был принят документ под названием "Приговор". В протоколе деревенского схода было сказано, какую роль в жизни Болдина сыграл Пушкин. Он был назван Великим. 29 грамотных и 45 неграмотных мужиков согласились: "Желательно увековечить".
ТАК было положено начало Болдинскому музею-заповеднику. За годы роста у заповедника появилось много друзей. В 50-х годах надо было сохранить от разрушения церковь, построенную в год рождения внука дедом Пушкина. И опять "писарь" Иван Васильевич Киреев взялся писать Ворошилову и в Академию наук: "Нельзя допустить, чтобы церковь была разрушена". Отстояли болдинцы! Церковь цела и по-прежнему является центром села.
|
СТОИМ с директором музея Юрием Александровичем Жулиным у родника, к которому приходят люди: одни - напиться чистой воды, другие - взять воды домой в ведёрке, в бутыли, оплетённой лозой. Никто не знает, как давно течёт влага из толщи земли. Но знают: Пушкин в золотую пору болдинской осени часто-часто сюда приходил.
В доме, где жил Пушкин во время приездов в Болдино, студентов привлекает стол, свечи на столе, гусиное перо… "Кто из вас пишет стихи? - спрашивает экскурсовод. - Ну хорошо, это может быть тайной. А какой женщине посвятил Пушкин вот эти строчки: "Я помню чудное мгновенье..." - Все дружно улыбаются: "Знаем!.." - А кто знает, по какому случаю построена церковь в Болдине... Построена дедом Пушкина в год, когда родился поэт. "Надо же, как угадал!.."
- А вот там, на краю села, стояла в Болдине мельница. Кто из вас не на картинке видел ветряную мельницу? Никто. А ведь мельницы стояли в каждом селе, где стояла и церковь…
В Болдине я подумал: можно ведь построить утраченный ветряк! Уверен, обязательно найдётся небедный человек, который поможет построить важный объект прошлой деревенской жизни. Ветряная мельница - не сарай, строительство требует денег. Но, к счастью, сохранились ещё мастера, которые могут мельницу построить. Важно услышать человека, который, как Карнеги, откликнется: "Я могу помочь!" А если не откликнется, призываю бросить в общую шапку трудовые рубли. Я первый брошу. И советую побывать в Болдине. Святое пушкинское место радо паломникам.