Такого не было уже 90 лет
— Несколько лет назад Татьяна Шиндлер прочитала в центральной швейцарской газете заметку об акции Берлинской консерватории, подарившей одесской музыкальной школе имени Столярского рояль. И сразу же загорелась сделать такой же подарок нам, — рассказал «Комсомолке» Александр Сокол, ректор Одесской музыкальной академии, доктор искусствоведения, профессор, академик АН ВШ Украины, член-корреспондент Академии искусств Украины. — Дело в том, что за пару лет до этого Татьяна приезжала в Одессу, чтобы познакомиться с городом, в котором родилась и выросла ее мама Соня Гермонова. В начале прошлого века она уехала в Швейцарию и на родину уже не вернулась. Тогда же Татьяна посетила и нашу академию.
— Я хотела, чтобы слава об одесской музыкальной школе распространилась далеко за пределы Южной Пальмиры. Поэтому было решено подарить не просто рояль, а рояль международного класса. Такого инструмента в консерватории не было уже 90 лет, — заметила Татьяна Шиндлер.
Чтобы собрать необходимую для приобретения рояля сумму, решено было создать специальный фонд «Рояль — Одессе» и организовать благотворительные концерты.
В течение года продолжалась подготовительная работа. Татьяна Шиндлер и Рут Хенсс рассылали письма меценатам и заинтересованным лицам, занимались подготовкой концертов. Первый концерт дали дочь Татьяны — известная скрипачка Нойми Шиндлер и победитель многих международных конкурсов, пианист Рустем Сайткулов. Результаты концерта, который состоялся в одном из уютнейших залов Цюриха, в здании гильдии «Цур Майзер», превзошли все ожидания — была собрана третья часть суммы, необходимой для покупки рояля. Музыкальную эстафету принял пианист из Одессы, лауреат европейских конкурсов Алексей Ботвинов. Он дал концерт в другом знаменитом зале Цюриха — в Semper-Aula. Весь сбор от концерта также пошел в фонд «Рояль-Одессе».
Настройщиков обучат
в Швейцарии
— Мы прослушали много инструментов, прежде чем остановили свой выбор на том, который сегодня стоит в большом зале академии. В этом нам помог Эвалдас Пробст — настройщик, реставратор, — говорит Татьяна.
Несколько лет назад известный венгерский пианист Андрес Шифф выбрал этот рояль марки Steinway для великолепного зала «Гранд-казино Берн», сыграл на нем первый концерт и даже оставил на внутренней части инструмента свой автограф, который, кстати, сохранился до сих пор. Через какое-то время Steinway выкупил другой музыкант. Инструмент должен был стоять у него дома, но помещение оказалось недостаточно большим для рояля. Тогда-то Эвалдас Пробст, знавший о том, что Татьяна Шиндлер ищет инструмент для Одесской консерватории, позвонил ей.
— Я сказал Татьяне, что есть прекрасный Steinway. И это действительно было так: за последнее время я не слышал лучшего звучания, — говорит знаменитый настройщик.
Три месяца добирался рояль из Берна в Одессу.
— Был поздний вечер, когда инструмент наконец-то доставили в академию, — вспоминает Александр Сокол. — Тем не менее на улице его встречали преподаватели и студенты, в окнах академии горел свет, вокруг царила особо праздничная атмосфера.
— Право играть на этом инструменте нужно заслужить, — считает Татьяна Шиндлер. Именно поэтому на рояле, прибывшем из Швейцарии, играют лишь лучшие пианисты, участники концертов, конкурсов, фестивалей.
— С появлением в академии рояля Steinway у нас появилась возможность проводить в стенах академии международные конкурсы (наличие инструмента такого класса является обязательным условием для их проведения), — подчеркнул ректор академии.
— Очень важно, что этот рояль будет полезным для студентов нашей академии (Татьяна так и сказала «нашей»), у них появилась возможность попасть в мир большой музыки. Немаловажно, что известные зарубежные музыканты смогут приезжать с концертами в Одессу, — сказала госпожа Шиндлер. — Сейчас наша задача - поддерживать инструмент в хорошем состоянии. Для этого мы собираемся подготовить двух настройщиков для рояля суперкласса. Расходы на обучение фонд берет на себя. А пока для настройки рояля Steinway в Одессу приехал Эвалдас Пробст.
Мастер суперкласса: вначале удивился, а потом
обрадовался
Эвалдас помимо саквояжа с личными вещами привез в Одессу целый чемодан инструментов (пылесос одолжил в академии: рояль, оказывается, нужно чистить так). Есть в арсенале маленькие металлические приспособления, по форме напоминающие шприцы. Один из инструментов похож на разводной ключ. Но главный инструмент настройщика — это его руки и слух.
— Конечно, у людей моей специальности должен быть тонкий слух. Но слух нужен, чтобы сделать сорок процентов работы, остальные шестьдесят делают руки. Очень важно для настройщика обладать внутренним спокойствием.
Возможно, попадись в детстве Эвалдасу хороший преподаватель музыки, был бы он сегодня музыкантом. Но судьба распорядилась иначе.
— Четыре года я обучался игре на фортепиано. Но мой преподаватель считал, что все это время я должен играть лишь сонаты Моцарта. Это было скучновато, — улыбается сегодня мастер. — В 12 лет я самостоятельно починил фисгармонию. Вначале удивился, что у меня получилось. А потом обрадовался — я нашел занятие, которое позволило бы работать руками и при этом быть связанным с музыкой.
Он ставит звук
на европейских конкурсах
Эвалдас четыре года учился в специальной школе в Германии, в которой готовят специалистов для изготовления фортепиано. Потом пришлось отработать четыре года по специальности, прежде чем ему позволили сдать экзамен на звание Мастера. Господин Пробст уже сорок лет работает настройщиком. Он «ставит звук» на самых престижных музыкальных конкурсах Европы, обслуживает инструменты таких всемирно известных пианистов, как Андрес Шифф, Михаил Плетнев. Причем Эвалдас не только регулирует звук, делая его выше или ниже (то, что умеют делать все настройщики), он интонирует звук, придавая ему особое, более звонкое, глубокое звучание, — а это редкое мастерство.
Обычно на настройку инструмента у мастера уходит полчаса. Если приходится менять струны или ставить новые молоточки, приходится работать до трех недель. Но бывают, конечно, и исключения. Так, однажды Альфред Брендель заказал мастеру определенное звучание, и Эвалдасу пришлось интонировать и настраивать инструмент целый день.
Качество он слушает… коленом
— В рояле класса Steinway 12 тысяч деталей. Как я их все помню? Приходится постоянно повторять на практике, — смеется он.
Поделился мастер и своим профессиональным секретом. Качество вибрации звука он слушает… коленом, упираясь им в «дно» рояля.
Бывает, признался он, правда очень редко, когда приходится отказываться от настройки инструмента.
— Происходит это в том случае, если коэффициент затраченного мной труда не соответствует полученному результату, — попытался объяснить он.
Дина Резник, преподаватель академии, переводившая во время нашей беседы, пояснила более доступно:
— Инструмент, как и человек, тоже бывает… не очень умным.
Дина Борисовна считает, что пианист должен учиться играть на хорошем инструменте:
— Музыкант настолько связан со своим инструментом, — говорит она, — что в равной пропорции гениальность рояля (фортепиано) передается исполнителю.
Студентам академии
крупно повезло
Эвалдас Пробст закончил настройку рояля, подаренного музыкальной академии фондом «Рояль — Одессе». Через несколько минут в большом зале, где установлен Steinway, начнется концерт. Его участники — Нойми Шиндлер и Рустем Сайткулов — музыканты, собравшие основные средства для покупки рояля. Послушать исполнителей высочайшего класса пришли преподаватели академии и студенты — не каждый день выпадает случай.
Александр Сокол предложил Татьяне Шиндлер и Рут Хенсс — основателям фонда пересесть, как и подобает почетным гостям, в первый ряд. Но Татьяна, сидевшая в глубине зала, скромно отказалась:
— Спасибо, и здесь хорошо…
После окончания концерта поинтересовалась у Нойми, почему она приняла участие в благотворительном концерте:
— Мне приятно было сделать это в память о моей бабушке. Да и потом, я тоже чуть-чуть одесситка, - сказала она.
А Рустема я спросила, действительно ли Steinway оказывает влияние на его талант.
— Безусловно, — не задумываясь, ответил музыкант. — Наступает момент, когда ты для вдохновения использовал весь внутренний потенциал и тогда начинаешь черпать его у инструмента.
— А как же Паганини, игравший на одной струне?
— Это была экстремальная ситуация. Если бы Паганини всегда играл на одной струне или же на плохом инструменте, он далеко не ушел бы и не завоевал бы славу виртуозного скрипача. Хороший инструмент музыканту необходим. В этом отношении студентам вашей академии крупно повезло.