Мог быть первым
В августе 1935 года Леваневский со вторым пилотом Георгием Байдуковым и штурманом Виктором Левченко стартовал на самолете АНТ-25 конструкции Туполева. Долетели до Кольского полуострова, как вдруг обнаружили сильнейшую утечку масла из двигателя.
Байдуков, сидящий за штурвалом, принялся убеждать: опасности нет - масла залили слишком много и выбивает его излишки, - двигатель работает бесперебойно.
Но командир закричал ему в ухо: "Приказываю: поворачивай! Иначе за себя не ручаюсь!" И сунул в ребра Байдукову пистолетный ствол.
После возвращения у Сталина состоялось заседание по этому поводу. Леваневский решил свалить неудачу на конструктора и был убойно кроток: "Товарищ Сталин! Находящийся здесь Туполев - притаившийся враг народа!"
Звучало как приговор. Но вождь оставил на воле конструктора. Пока. Байдукову же сказал: "Ищите себе нового командира". Им и стал Чкалов. Триумфальная победа. Вторым через полюс в Америку полетел Громов - и снова триумф.
Но и Леваневский не оставил своих притязаний. Ему было необходимо реабилитироваться в глазах Сталина. И стать хотя бы третьим. В конце концов вождь разрешил любимцу этот полет.
Куда приводят мечты
Солнечный вечер 12 августа 1937 года, подмосковный аэродром "Щелково". Возле большого четырехмоторного самолета Н-209 конструкции Калинина выстроился экипаж - все шесть человек.
Вот он, командир, в темном костюме, в белой рубашке с галстуком и в лаковых штиблетах. В таком виде Герой Советского Союза Леваневский хотел предстать перед радостно встречающими его американцами. Эти вызывающие недоумение штиблеты не вздор - сверху на них он наденет просторные унты, и будет полный порядок.
Леваневский последним поднимается по трапу в самолет. Дверь захлопывается. Больше этих людей никто никогда не увидит...
Первые радиограммы с борта Н-209 были деловиты, спокойны. Не сбил с курса даже мощный циклон, в который они попали. И вдруг радиограмма, заставившая вздрогнуть: "Я РЛ, 14 часов 32 минуты. Крайний правый мотор выбыл из строя из-за порчи маслопровода. Высота - 4600 метров. Идем в сплошной облачности. Ждите. Леваневский". И спустя долгое, томительное время донесся только обрывок: "…приземляемся в…"
|
До Аляски еще далеко. И где же они?..
Силы на поиски были брошены огромные. Сталин задействовал практически всю полярную авиацию, несколько ледоколов. Сразу же подключились американцы, и среди них - ас Маттерн, которому Леваневский спас когда-то жизнь.
Вплоть до конца сентября продолжались поиски, стоившие жизни нескольким спасателям, но - ни следа…
Выстрел из прошлого
В 1981 году полярный летчик Евгений Попов из Ленска приземлился на своем вертолете на берегу озера Себян-Кюель, в четырехстах километрах к северу от Якутска. И увидел небольшой холмик, напоминавший могилу, с покосившимся столбом и приколоченной к нему доской. А на ней… А на ней была выжжена надпись, в которой говорилось, что здесь 13 августа 1937 года погиб экипаж самолета Н-209, и далее перечислены без ошибок все фамилии летчиков.
Как поступает Попов? Разумно. Снимает доску и отправляет в Москву. Но по дороге вертолет разбивается и сгорает. Доска - с концами тоже. Только и осталось воспоминание. Попов, правда, сообщил о своей находке директору Института Арктики и Антарктики А. Ф. Трешникову и папанинцу академику Е. К. Федорову. Я говорил об этой истории с Евгением Константиновичем и не сомневался в ее правдивости.
Значит, ясно, где самолет Леваневского искать! Однако возможно ли это? Мог ли штурман так далеко увести самолет? Мог. И вот почему.
После того как вырубился крайний правый двигатель, самолет стал круто заваливаться на правое же крыло. Это понятно: два левых двигателя "перегребали". Леваневский наверняка приказал сбавить обороты моторов на левом крыле, скорость резко упала, высота тоже стала уменьшаться. Да еще сильный встречный ветер. Видимости - никакой. Внизу - неизвестно что. С каждым оборотом винтов самолет все более отклонялся вправо, то есть к востоку. Через некоторое время они летели уже над Якутией. На приборы надежды нет: в высоких широтах Арктики магнитный компас становится игрушкой.
Когда в прорыве облачности блеснула поверхность неизвестно какого озера, Леваневский решил садиться…
Но на этом самолете невозможно ни при каких обстоятельствах садиться на воду - машина неизбежно скапотирует, коснувшись неубирающимися шасси поверхности воды, перевернется на спину - и спасайся кто может… Если только жив и не ранен…
Так и случилось, скорее всего. Но кто-то выбрался, раз та могила с доской нашлась! И кто это был? Есть предположительный ответ и на этот вопрос.
Летом 1984 года во время очередной экспедиции на берегах озера Себян-Кюель поисковики встретили человека, показаниям которого цены не было. Варвара Захарова рассказала, что накануне войны она с подругой в лесу наткнулась на останки человека, странно одетого: в меховой куртке, с планшетом и кинжалом в руке, в сильно изорванных унтах. И кто это был?.. Другие местные жители рассказали и о другом трупе летчика, найденном осенью 1939 года, - о нем рассказала Мария Кривошапкина. Этот человек был одет в костюм, бывший некогда черным, белую рубашку с галстуком, на ногах - хромовые полуботинки. Но именно так и был одет перед вылетом Леваневский! В белой рубашке с галстуком, правда, был еще и бортмеханик Годовиков. Только Кривошапкина успела разглядеть, что погибший был, как она выразилась, "носатым". А это очень уж похоже на Леваневского…
Озеро глубокое, к середине достигает 150 метров, но здесь - и это очень возможно - покоятся останки отважного и столь невезучего экипажа.