Лещенко - не просто народный артист, его можно смело назвать народным героем: кажется, у всех нас жизнь прошла под "Родительский дом", "День Победы" и "Соловьиную рощу". В народе строку "И с полей уносится печаль" переделали, правда, в "И с полей доносится "налей"... Но это лишь подтверждает силу и крепость народной любви: и для тех, кому 16, и для тех, кому 70, Лещенко - человек-глыба. Сам певец в жизни ценит постоянство: с Владимиром Винокуром он дружит
44 года, с супругой Ириной в браке - 34... Собственно, об этом - о друзьях, женах и песнях - мы и поговорили с певцом накануне его юбилея.
"В 10 УТРА ПЕТЬ РОМАНСЫ ШУБЕРТА НЕВЫНОСИМО СЛОЖНО"
- 70 лет - как всякий юбилей - время подведения каких-то итогов?
- Юрий Трифонов в своем "Доме на набережной" написал потрясающую вещь: "Когда тебе за сорок, жизнь уже не кажется бесконечной". И я понимал это. Но если бы мне сказали в детстве: "Лева, ты доберешься до этой цифры, станешь знаменитым, будешь сидеть и давать интервью", - я бы не поверил. Да, это случилось, но... Это лишь момент, который надо перешагнуть, чтобы начать новый виток. Мой батюшка дожил почти до ста, так что я в начале пути, у меня возраст мужской зрелости! Дата и радует, и печалит, но это жизнь.
- Кто вас таким воспитал - папа, мачеха (родная мама Льва умерла, когда он был совсем маленьким), дед?
- Все понемножку. Я сначала рос без мамы, потом у дедушки воспитывался. Было много ситуаций, когда я был предоставлен сам себе. Дед разучивал со мной ноты, заставлял заниматься. У бабушки научился труду, усердию. В школе получил идейно-патриотическое воспитание. Плюс двор, ребята...
- Кстати, о патриотизме. Вы всегда искренне верили в то, о чем поете?
- Если мы пели о шахтерах, нефтяниках или комсомоле - это была наша жизнь! Мы же воспитывались на Горьком, на его герое Данко, который вырывал себе сердце... И мы свято верили в то, что делали. Сейчас эти песни могут вызывать, может, иронию, но, в принципе, чувство патриотизма должно быть присуще каждому человеку, каждой нормальной семье.
- Поэт Анатолий Поперечный рассказывал, как на гонорар за песню "Соловьиная роща" он кормил и поил весь Дом литераторов месяц. Сколько же стоил тогда один "хит"?
- Песни сами по себе были дешевыми, за них платили ну... сто рублей. А за рубль можно было пообедать тогда. Так что ничего сверхъестественного в этом случае нет.
"ДОРОГОЙ ВОЛОДЕНЬКА, ВЫ ТАКОЙ ПУПСИК!"
- Вы даже во времена дефицита очень хорошо одевались. Где брали костюмчики?
- Из-за границы привозили ткани, и я себе шил. Слава
Зайцев что-то делал. Потом был у меня портной, который шил из ткани, которую я привозил из Чехословакии. В перестроечные годы ничего не было, и мне жена сшила смокинг... Вот так и справлялись.
- Ирина, когда вы начали за ней ухаживать, жила в Будапеште и не была вашей поклонницей. Однажды вы спели ей серенаду, а она не оценила...
- Да, иронично отнеслась. Я ее случайно встретил на отдыхе в Сочи, бросил отпуск, потащился за ней в Москву, откуда она должна была улететь в Будапешт продолжать учебу. Три дня жил у ее подруги. Взял машину, мы все время ездили за город, отдыхали. Такая романтическая летняя история - все весело и очень легко. Потом она улетела в Будапешт, а я пришел домой. Но моей тогдашней супруге уже обо всем доложили - и, когда я зашел в квартиру, там стоял уже собранный чемодан. Я поблагодарил ее за то, что обошлось без выяснений отношений, взял чемодан и ушел, оставив ей и квартиру, и машину. Жил у отца с матерью, а Ира - в Будапеште. Год ей звонил, потом она приезжала на каникулы туда, где у меня были гастроли, - я пел концерт, а она была рядом. Потом она поступила в аспирантуру МГУ. Потом мы женились, она бросила университет - надо было ездить со мной, создавать семью, уют и так далее...
- К чему столько мучений - ведь тогда любая девушка могла быть вашей!
- Это все не от нас зависит. Думаю, что в этом был божий промысел. У меня есть любимая сентенция: "Страдание, исполненное надежд, сулит любящим гораздо больше счастья, чем наслаждение блаженством, от которого угасают желания".