Тогда я не могла понять, что же заставляет меня так подолгу вглядываться в это лицо. Вроде бы и не писаная красавица смотрит на меня с портрета, вроде бы и ничего необычного в этой женщине нет... Но на картину Владимира Боровиковского "Портрет Марии Ивановны Лопухиной" я, тем не менее, в детстве могла смотреть часами. Что-то меня, ребенка, завораживало, что-то не отпускало взгляд, заставляло всматриваться и всматриваться, изучать эту неброскую красоту и понимать, что за всем этим стоит какая-то тайна.
Уже позже я узнала, что есть такое понятие, как сила художественного воздействия. Прочитала умные слова профессиональных критиков об особенных приемах великого русского портретиста Боровиковского - его "воздушных" мазках, едва касающихся холста.
Но это все были, так сказать, технические объяснения. Они все же не открывали тайны окутанного легкой дымкой лица с чуть-чуть лукавой улыбкой и чертиками в глазах...
|
Творческий успех художника - это талант, труд и... его Величество Счастливый Случай. Именно он помог молодому иконописцу из украинского Миргорода Владимиру Боровиковскому покинуть провинцию, переехать в Петербург и стать знаменитым портретистом.
А сначала была художественная артель, в которой он писал лики святых для сельских церквей. Но однажды этот молодой художник, а прежде всего - мужчина, получил заказ на оформление дома, в котором проездом должна была остановиться Екатерина Вторая.
Вот, собственно, с этого места все и началось: великая императрица сразу же обратила внимание на собственные портреты, украшавшие ее "путевый дворец". Еще бы! На одном из них она была в образе прекрасной Минервы - италийской богини мудрости. На другом она выступала в роли сеятельницы, символично разбрасывая по полю семена разумного, доброго, вечного. Но вряд ли пышность этих аллегорий так зацепила за живое властную императрицу. К подобным сравнениям в силу своей "должности" она уже привыкла. Ей понравилось ее собственное изображение! Похоже, что так правдоподобно, так честно императрице еще никто не льстил. И лесть эта заключалась не в том, чтобы нарисовать лицо красивее, чем оно являлось в жизни, а в том, чтобы через кисть и краски явить миру ту прекрасную слабость, ту тонкость и нежность, которая была, но тщательно скрывалась женщиной по имени Екатерина Вторая.
После этого случая судьба Боровиковского резко сменила траекторию. Он переехал в Санкт-Петербург и вскоре стал одним из знаменитых художников-портретистов своего времени.
Но наиболее ярко его талант раскрывался именно в женских портретах. Его "Лизонька и Дашенька", "Портрет Марии Ивановны Лопухиной", "Портрет Екатерины Николаевны Арсеньевой", "Портрет Елены Александровны Нарышкиной" и другие, написанные в стиле русского сентиментализма, - не что иное, как благородная лесть женщине. Умение понимать ее внутренний мир, но прятать его от чужих глаз, как прячет она сама. Художник со своими героинями словно заключает контракт: "Я знаю, какая ты на самом деле. Но это - наша тайна".