Этот фильм создавался пять лет, что для сегодняшнего молниеносного продакшена – большая редкость. С другой стороны – подобные картины и нельзя делать быстро, даже не смотря на то, что его главного героя сын сравнивал с гоночным автомобилем. 1-го декабря в Киеве состоится премьера фильма, в котором канал "1+1" выступает сопродюсером – "Высоцкий. Спасибо, что живой".
- Никита Владимирович, вы не говорите о том, кто играет главную роль в фильме – Владимира Высоцкого. Даже в титрах не будет имени актера. Как и почему вообще возникла эта мысль – не говорить об исполнителе-актере?
- Она на самом деле возникла во многом благодаря журналистам, которые сразу стали входить в эту историю, говорить об именах, ругать, что вот этого актера нельзя брать, и того нельзя... Вначале мы просто хотели оградить и группу, и актера от ненужного внимания, ненужной суеты. Потому, что работа была, на самом деле, адская. А потом мы просто пошли не то, что по течению, а по такому пути, который нам в каком-то смысле предложили. И пресса - в том числе. Мы не хотим делать из этого ни бомбу, ни скандал, ни замануху, но говорить мы не будем именно потому, что это отвлекает. Точнее - может отвлечь. В фильмах актерам часто делают портретный грим: артисту, играющему Ленина, клеят лысину, бородку, он картавит – вот вам уже и Ленин. С Высоцким так не получается. Тут особый случай. Люди до сих пор видят его не только в хронике, но и в художественных фильмах – то есть они знают, как он выглядит, двигается, говорит. Это огромная работа и мы хотели, чтобы восприятию образа Высоцкого не мешал никакой бэкграунд артиста, его история, его шлейф, и в том числе отношение к нему – оно ничего не добавит. Мы хотели, чтобы это был Высоцкий. Это первая художественная картина о нем! Первая!
- Насколько я знаю, вы планировали премьеру еще весной…
- Вы знаете, человек полагает, а Бог располагает. Все случилось так, как случилось. Я считаю, что нам это время пошло на пользу. Наверное, правильнее сказать - картине пошло на пользу. Мне очень нравится то, что в результате у нас получилось. Мы не экономили ни на одном этапе производства, начиная от первого слова, которое было написано, заканчивая съемками и монтажом. Т.е. мы нигде сами себя не гнали. Мы везде шли на определенный результат, чтобы взять очень высокую планку, которую перед собой поставили. И в том числе и производство. Большое кино - его нельзя было делать наспех и нельзя было ни одну вещь вот так вот бросить – "Обойдемся! Сейчас нужно быстрее!" Надо было все доделать. Да, немножко мы сместили сроки. Но я думаю, ни мы, ни картина, а самое главное – зритель не только не проиграл, но и выиграл.
- Вы использовали в фильме компьютерные технологии?
- Компьютерные технологии сейчас используют практически все, и в том числе даже в телевизионных фильмах. Компьютер дает определенные возможности по изображению. Не только по эффектам, когда можно сделать взрыв, ничего не взрывая и не разрушая. Он может где-то улучшить изображение, где-то подправить какие-то огрехи съемки. Так что это все используют. И мы в том числе. Мы снимали, например, Москву того времени. Москва за последние 30 лет не то, что изменилась, а стала другой. Соответственно, мы затирали те вещи, которых не могло быть в Москве 30-летней давности.
- Вы – директор музея Высоцкого, директор его фонда. К вам стекаются истории о нем от его друзей, окружения, родственников. То есть сейчас вы знаете об отце больше, нежели знали по своему опыту и по своей биографии?
- Да. Но, понимаете, они же приходят по-разному... Например, те же люди, которые когда-то общались со мной, разговаривали, были откровенны и искренни, они впоследствии стали писать мемуары, давать интервью. И поверьте - разница огромная. Это просто земля и небо - то, что говорилось тогда и то, что говориться сейчас. Потому, что люди корректируют истории. Что-то забывается, что-то уходит, что-то приходит… Это уже почти художественное творчество. Поэтому у меня была возможность, да и не только у меня, а и еще у нескольких людей, узнавать то, что было на самом деле. Во всяком случае, то, что люди думали тогда на самом деле. А сейчас воспоминания тех же людей, их высказывания – это совсем другое. Вот если бы я, скажем, читал то, что они говорили, не общаясь с ними когда-то больше 30-ти лет назад, у меня бы сложилось ложное представление о том, что было тогда. Потому, что когда отца не стало, все были откровенны. И когда люди говорили, они не думали о том, как они выглядят при этом. Они откровенничали. Вот бывает такой период, когда человеку нужно откровенно, честно сказать, не боясь за последствия. И, наверное, мое основное ощущение от того, что я знаю - оно оттуда. Хотя отца уже не было. Но все было очень живо и все было очень близко. Я не говорю, что все люди врут. Просто память – такая вещь, с годами она нас начинает подводить.
- Еще никто не выводил Высоцкого, как главного героя, в художественном фильме. Думаю, потому что сделать это было страшно. А вам - не было?
- Вы знаете, по-разному… В какой-то момент было страшно, допустим, давать интервью о его личной жизни. Но как-то люди превозмогли этот страх, да? А еще до этого было страшно вообще упоминать его имя, потому что он был закрытой фигурой. И помню, как через несколько месяцев после его смерти, в какой-то телевизионной передаче, если я не ошибаюсь, Бернес, уже очень пожилой тогда… В ряду с несколькими артистами просто назвал фамилию "Высоцкий". Это было гигантское событие – как он решился!?! Все в первый раз страшно, а потом становится обычным. Но один мой знакомый писатель говорит: тему надо или открывать, или закрывать. Мы делаем первое. Я абсолютно убежден, что будут и другие картины. Сейчас, вполне возможно, появятся книги, где он будет героем книг, художественной литературы. Потом, возможно, будет что-то еще. Кто знает! Сейчас есть несколько предложений – и мюзиклы по его песням готовят, серьезные люди хотят сделать. Посмотрим. Пока это только разговоры.
Светлана Цыбанева, Газета .