Последние годы Татьяна Михайловна серьезно болела. Давление, головные боли, опухоль, которые нашли у нее врачи, сложнейшая операция, в результате которой у Лиозновой нарушилась речь... Она мужественно держалась, не жаловалась, помощи не искала, хотя эта помощь ей была ох как нужна. Когда "Комсомолка" предложила купить прибор для измерения давления, который ей был жизненно необходим, она очень обрадовалась этой идее. Хотя, казалось бы, такой пустяк, как тонометр, должен быть по карману народной артистке СССР, лауреату государственных премий, режиссеру, чьи фильмы не сходят с экрана, а кадры из ее кинолент вовсю используются в рекламе. Нет, в жизни все было не так...Слава богу, что рядом с Татьяной Лиозновой был ее добрый ангел‑хранитель Людмила Васильевна, дочка полярного летчика, с которым многие годы дружила Лиознова. Для Татьяны Михайловны она - родной человек. Самый близкий, других у Лиозновой просто не было... Не то чтобы ее забыли и бросили коллеги, актеры, которые прославились благодаря ее фильмам. Она дружила со многими, но все они - люди ее поколения, поэтому сами нуждались в уходе и внимании.
Татьяна Михайловна постоянно созванивалась с Вячеславом Тихоновым, обсуждала с ним по телефону все новости, в том числе телефильм "Исаев" и цветные "Семнадцать мгновений весны"... Ни Лиознову, ни Тихонова, мягко говоря, сериал "Исаев" не впечатлил, а вот цветной фильм про Штирлица Татьяне Михайловне понравился. Она принимала непосредственное участие в его создании и была результатом довольна. "Это продление жизни фильма, - говорила она нам тогда. - Молодежь не смотрит черно‑белое кино". И все же почему‑то сегодня вспоминаются слова самой Лиозновой, которые она произнесла, когда узнала, что умер Вячеслав Тихонов. Увы, их можно сказать и про нее - такую же не востребованную нашим кинематографом...
"Таких актеров, как Тихонов, все меньше и меньше, - говорила нам Татьяна Михайловна. - Новые не рождаются, а старые уходят. Тем более обидно, что актеров такого класса мало использует наш кинематограф. Именно они - носители русской культуры.
Прощание с Татьяной Лиозновой пройдет сегодня с 10 до 11 утра в Москве, в ритуальном зале Клинической больницы управления делами президента.
Последнее прощай
Иосиф КОБЗОН, народный артист СССР: "Она просила в завещании не провожать ее пафосно..."
|
Мы позвонили певцу сразу же, как только стало известно о смерти режиссера.
Иосиф Кобзон говорил с дрожью в голосе.
- Я уже знаю обо всем. Мне позвонили... Моя печаль понятна всем, кто любил творчество этой выдающейся женщины, режиссера, которая подарила государству советскому и России выдающиеся кинопроизведения. Это и "Семнадцать мгновений весны", это и "Карнавал", и "Три тополя на Плющихе"...
Она, конечно, была забыта. Страна забыла о ней как о художнике. Она была, к сожалению, нездорова. И мало кто общался с ней. Но кто ее любил, тот продолжал ее любить.
- Вы когда последний раз общались с Татьяной Михайловной?
- По телефону я с ней последний раз говорил недели две назад. Она грустила от того, что к ней не приезжали люди, которых она уважала и любила.
Она оставила завещание с просьбой не создавать вокруг ее ухода публичных прощаний. Она не хотела этого и просила в завещании не провожать ее пафосно и публично. Только узкий круг лиц. Так что мне очень жаль, что я вхожу в этот печальный круг.
Она просила, чтобы ее отпели в храме.
- Иосиф Давыдович, о чем вы говорили с ней последний раз?
- Мы говорили о здоровье. Она интересовалась, чем я занимаюсь, моими гастролями. Я рассказал о том, что побывал на Дальнем Востоке, как все прошло.
Мне очень тяжело было с ней общаться, потому что я не мог видеть ее немощной. Я привык к ее активной позиции, энергетике, к тому, что она всегда была главной, всегда руководила ситуацией.
Я помогал материально женщине, которая за ней ухаживала.
дословно
|
Потом болезни стали давать о себе знать все чаще... И каждый раз рядом с ней я видела очень заботливую женщину - Людмилу Васильевну, было видно, как она любит Татьяну Михайловну, у которой не было своих детей... Я не сразу поняла, что Людмила Васильевна - фактически приемная дочь Лиозновой. Она и обращалась к режиссеру только так: мама... На ее руках Татьяна Михайловна и отошла в мир иной.
Я позвонила Людмиле Васильевне со словами сочувствия. Говорила она, едва сдерживая слезы...
"ЛИОЗНОВА БЫЛА БЛАГОДАРНА ЧИТАТЕЛЯМ "КОМСОМОЛКИ"
- Я вообще‑ то ни с кем не общаюсь. Только из‑ за того, что вас видела и что вы из "Комсомольской правды", которую очень любила и всегда читала Татьяна Михайловна (вы же оформили ей подписку), я с вами несколько минут поговорю... Сейчас рядом со мной ее личный адвокат, мы едем решать все вопросы. Мне очень тяжело.
- Все последние годы вы были рядом с ней...
- Мы вместе больше сорока лет, без малого 45. Последние годы Татьяна Михайловна серьезно болела, я была ей опорой. Но дело не во мне. С каким достоинством она переносила все в этой жизни, в том числе и болезнь... В самые темные времена она продолжала любить Отчизну и не позволяла себе уходить в какие‑ то маленькие мирки. До последнего учила стихи - я ей печатала их очень большими буквами. Пушкина, Блока, Ахматову. Последняя книга, которую ей читали, - Амарии Рай. До последней минуты для нее важнее было постоянное осмысление жизни, а не жизненная суета.
- Вроде бы ей операцию должны были делать?
- Нет. Об операции речи не шло. Ей делали операцию в 2002 году на головном мозге... Потом она болела.
- Когда мы встречались, мне казалось, она иногда заговаривалась...
- Были ситуации, когда ей становилось очень плохо, были и болевые шоки. Но она всегда владела ситуацией. Конечно, более десяти лет тяжелых болезней давали себя знать...
- Она сказала вам что-то перед уходом?
- Эти слова были не для всех. Она говорила мне. То, что она мне сказала, - это очень личное... Мне трудно это повторить... (сквозь слезы). "Людуся, жизнь очень скоротечна, все идет к своему логическому завершению. Ты очень устала, детка. Спасибо тебе". Когда я стала ей что‑ то говорить, она ответила: "Не надо, давай помолимся. Не надо, я все знаю..."
- Завещание она оставила?
- Да. Чтобы никакой панихиды, нигде ее не выставлять. Отпеть в храме, где хранятся мощи великомученика Трифона, - сюда она бегала еще девчонкой, когда жила на Переславке. Похоронить рядом с ее мамой... Придет ее школьная подружка, ровесница, Наталья Ивановна.
"ЗАБОТИТЬСЯ О НЕЙ ДЛЯ МЕНЯ БЫЛО СЧАСТЬЕМ"
- Людмила Васильевна, я давно хотела вас спросить - как вы появились в жизни Лиозновой?
- Раньше я преподавала, еще до защиты диссертации, на журфаке МГУ. Последнее место работы - ЮНЕСКО... Мой отец, Герой Советского Союза, заслуженный летчик‑ испытатель Василий Петрович Калашенко, очень давний друг Лиозновой, до последнего они дружили, - и ко мне, его дочке, Татьяна Михайловна относилась всегда очень нежно, по‑ матерински. И с тех времен мы как одна семья...
Я очень благодарна маме Татьяны Михайловны, Иде Израилевне. Она очень трогательно всегда относилась ко мне. Она в 78‑ м году умерла.
- А с вашим папой Татьяна Михайловна как встретилась?
- Ее друг, Марон Владимир Самойлович, директор многих ее картин, дружил с моим отцом, они работали на съемках "Красной палатки" Михаила Калатозова. Отец с ним летал, помогал на северных широтах... И был еще третий "мушкетер" - Валентин Курат, заслуженный штурман полярной авиации. Они все дружили... Но сейчас надо говорить не о них, а о Татьяне Михайловне...
- Я помню, как вы о ней заботились.
- Для меня это была милость Божья. Это же радость - сказать человеку спасибо!
- Спасибо ведь и она вам говорила...
-…Ох, не царапайте душу...
- У Лиозновой был жесткий характер, но с годами как‑ то смягчился...
- У нее всегда был характер. Но без этого не бывает личности. Я занималась особо одаренными детьми - всякий талант в первую очередь протест, обостренное восприятие мира... Я ей говорила: "Ты у меня как ежик, у тебя очень нежная кожица, и поэтому так много иголок".
- Она вас Людусей, кажется, называла...
- Говорила: "Людуся, дочь моя!" (Улыбается.) Все, не могу больше…