Стас Михайлов вписался в эпоху, когда биржевой курс романтики высок как никогда, но романтики не высокой (читай салонной), а сермяжной (читай народной). Мода на пацанов, у которых золотое сердце, бархатное вибрато и крепкие кулаки, переживает ренессанс.
Он с такой неофитской радостью рифмует «дверь» - «теперь» - «поверь», «мост» - «погост», «неспроста» - «с чистого листа», что даже теряешься. Какой-то бронебойный пиит: если любовь, то сжигающая напалмом, если измена - сдохни, мразь.
Я бы и рад написать что-нибудь вроде «у него причудливый стиль, лежащий за пределами жанровых границ», но штука в том, что его стиль просто запредельный. Это касается и его взгляда с рекламных плакатов - теплого, как у гуманного сельского доктора, врачующего и классическим говорком тоже.
Он первый на моем веку, кто даже манерность обратил на пользу себе. И мы от его интерпретаций любовной темы еще взвоем и попросимся на небеса, уверяю вас. Андрей Разин, продолжающий концертную деятельность, покажется вам гуттаперчевым Карузо.
СМ уверен, что судьба неумолима, силки неминуемы и только вера в Бога очищает, отдаляет от эшафота и удерживает от пропасти. Ну верит человек, и я не готов над ним смеяться!
Я за это готов ему простить и звуковые разливы с уходом в цыганскую скрипичную тоску, и «только лишь во сне ты приходишь ко мне», и нательный крестик, и 70 тысяч евро, которых, при всем уважении, могут стоить только Эрос Рамаззотти, группа Take That и мое выступление в программе «Пусть говорят» (автор обматерил «Евровидение» как-то в гостях у Андрея Малахова. - Ред.)... И хотя по портретам видно, что СМ с трудом выдерживает искушение пастырством, пока он - Герой Нашего Времени.
Время больное, но ведь СМ в этом не виноват. Он пришел к этому Времени, выстояв огромную очередь: не из пластика, неказист, реальный пацан - крестик, дети, жены, все такое.
Они договорились. Пой, братец, пой.