В первой серии (см. здесь>) они пообщались с отдыхающими миллионерами и попали на вечеринку Тимати в самый закрытый ночной клуб «Ле Кав». Там они повстречали несколько копий Наоми Кэмпбелл и знаменитого миллионерского сводника Петю Листермана.
Кавалеры кусаются!
- А вы знаете тех, кто удачно поохотился в этом сезоне? - поинтересовались мы у Листермана.
- В 2011 году уже не так легко получить полмира в подарок. Но что-то в виде лыжного костюма или не самых дорогих часов - да, пожалуйста. Вот, например, Наташа по прозвищу Киевская с тремя страшными подружками бегают тут с утра до вечера, ловят подвыпивших мужиков у «Монжуара» (ресторан, где после ужина танцуют на столах).
Трезвые, они же с женами, прилично себя ведут. А когда мужик уже выпил бутылки две «Лимончелло» и ничего не соображает, можно у него просить все что хочешь. Даже не просить - он сам отдаст. А наутро даже не вспомнит. Но тут только одно можно сказать: «Пить нужно не меньше мужиков». А это удар по организму. Ну и после надо суметь устоять на ногах, чтобы эти самые ноги унести.
- Какой ужас!
- Но не все продажные! - успокаивает Листерман. - Есть дамы, движимые чистыми помыслами. Вот чувствует девушка, что в этом году любовь с парнем у нее закончится. А что зря время терять? Она приехала со старым френдом, и, пока он катается, она ищет нового.
- Этот метод называется «Маскировка под жениха», - укрепляет теоретической базой Петин рассказ его приятель Леня-Питбуль.
- Говоришь, резко упал уровень девушек в Куршевеле. А что такое высокий уровень?
- Ну, это те, которые вслед за Прохоровым много лет назад приезжали. Вот там, из двадцати пять были высокого уровня: красивые, высокие, образованные. Живут - Париж, Милан, Лондон. Работают моделями, актрисами. Разбираются в литературе, в искусстве. Поддержат любой разговор. И при этом не бедствуют. Тысяч пять евро в месяц зарабатывают. На жизнь голодными глазами не косятся. Это подкупает! Но сейчас в Куршевель приезжают пацаны из регионов. Они грубые. Могут укусить за попочку. А такая фифа тут же обидится. Вот высший класс и не ездит сюда.
На прощание Петя дал нам пару ЦУ:
- На местные вечеринки жены не красятся вообще. А вы чтобы шли хоть в магазин, хоть в ресторан при полном мейк-апе! Помните, главное - это лицо! Все остальное - рост, вес, талия - условности. И девушка должна зажигать. Отдавать часть души, понимаете?
- Опа! - победоносно произнесла Даша. - Мне всегда казалось, что в этом деле без души никак! Хотя всем душу отдавать - кровать сломается. Вот я стала заниматься танцами. И мужской интерес ко мне вырос. Чем еще заняться?
- Молодец, Даша! Для полного счастья тебе было бы офигенно купить детскую карусель в центре Куршевеля. И разводили бы мы с тобой на этой карусели внуков олигархов...
Дарья пообещала подумать над деловым предложением, и мы пошли приводить в порядок наши главные орудия красоты - лица.
Большие - по четвертаку...
На Рождество в «Ле Кав» - стриптиз-шоу, в «Монжуаре» - междусобойчик Александра Шустеровича с Вилли Токаревым и цыганами, в «Шале Де Пьер» - тоже что-то изысканное. Звоним, прицениваемся к празднику жизни. В «Ле Кав» за 25 кусков евро нам втюхивают большой стол. «Или берите маленький по 2000 с лица. Получится всего на 4 - 8 тысяч». Поспешите: только два свободных.
Однако не всем удается пробиться в тесный кружок! Даже тем, для кого четыре куска евро - карманный расход. У Шустеровича будут «все», потому приглашением мы озаботились за день. На хедлайнера Вилли билеты не продаются в принципе.
Мы обедаем со знакомыми в кафе «Ля Трамплин». Публика стекается сюда с «каталки». С нами за столом приятная дама в мехах:
- Сколько стоят билеты? Мы можем арендовать стол.
- По вечерам у всех закрытые тусовки, - обиженно вставляет ее супруг.
- Нужно лично знать хозяина вечеринки. И только тогда... - разводят руками «лично знающие».
- Мы приехали в Куршевель, чтобы повеселиться. А получается только на лыжах кататься.
- Ну иди напиши в книгу жалоб и предложений, - жестоко шутят ей в ответ.
Вечером перед Рождеством мы бодро топаем к дверям «Монжуара». К входу подкатывают бесшумные мобили, выпускают столпов общества.
Местная полиция колесит мимо взад-вперед. И отчего-то выразительно пялится на нас. Прохожие тоже активно любуются. Наверно, мы как-то особенно удачно сегодня нанесли макияж! Мимо нас, дерзко качая бедрами, проплыла дама в босоножках. Она попросила огонька и подмигнула.
- Не холодно с голыми ногами? - спрашиваем.
- Нисколько. А вы зря сапоги надели, много не заработаете.
Мы еще долго не понимали, каким образом мы сможем заработать, если снимем сапоги.
Когда в «Монжуар» собралась вся та же развеселая компания, что и на Снежном балу, нам повстречался знакомый фотограф-турок.
- Молодцы, девчонки! Смелые! - захохотал он, завидев нас издали. - Тут обычно «ночные бабочки» толпятся. Долго не стойте, не гневите полицию! А то встретите Рождество в участке.
- Рождество в участке! - мечтательно протянула Даша, представляя, сколько можно принести для репортажа.
- Даша, уходим! - сквозь зубы процедила Рая.
Мы сделали несколько шагов по мостовой и очутились у клуба «Ла Гранж».
Из дверей доносятся низкочастотные звуки бала, которым правит диджей Смэш.
Вход заботливо огорожен толстыми веревками, словно «Мона Лиза» в Лувре.
Время от времени у входа разворачивается оживленная, но односторонняя полемика. Публика лопочет и суетится. Охранники каменно молчат.
- Да у меня тут папа столы делает! - качая серьгами, кипятится юная богиня.
Мы-то мигом узнали, что «папа» - не простой плотник, который настругал столов в «Ла Гранж». Папа - известный русский миллионщик. Однако охрана безмолвствует. И дочки отступают. Их сменяет живописный табун удалых господ под предводительством Мишани. Однако Мишаня уже настаканился «Дом Периньоном» - и парламентер из него худой:
- Я стол возьму! Позови Саню! Где Саня?
Выходит некто в жилете.
- Саня, стол сделай!
- Как я сделаю, здесь уже на полу сидят, - возражает жилет.
- И я на полу сяду!
Но у Сани нет места даже на полу. Мишаня еще пару минут мечет громы и молнии, один из его приятелей улыбается нам.
- Как вас зовут?
- Олег.
- Вы знаете, вы интересный мужчина.
- Спасибо. Правда?..
- А возьмите нас с собой! Мы тихо посидим, - вносит Даша свежее рацпредложение.
- Ой, что вы, девочки! - теряется он. - У меня тут жена в машине ждет. Но давай телефончик запишу!
Мы с удивлением подводим промежуточный итог: богатые мужчины, когда делаешь комплимент их наружности, ужасно смущаются и глядят с недоверием. Они привыкли сознавать, что человека красят бабки. Хотя многих из них можно снять в рекламе коньяка «Курвуазье», который они заливают в закаленные в деловых переговорах желудки.
|
Здесь без спросу ходят в гости
Тем временем из «Монжуара» выходят Яна Рудковская с Евгением Плющенко. Они здесь на лыжах катаются, а Женя - еще и на коньках. Он тренируется на новом катке в центре Куршевеля, а публика приходит на него поглядеть.
Яна - завсегдатай закрытых суаре. Она рассказала нам про нравы и обычаи русской знати в Куршевеле. Вечерами дачники приглашают друг друга в свои шале «на рюмочку». И, несмотря на то что в штате у них имеются классные повара, некоторые - как, например, чета Николая и Юлии Саркисовых (муж, по оценкам «Форбс», занимает 74-е место в сотне самых богатых россиян), - сами готовят. Особенно Яна нахваливала домашние тефтели и борщик от Юлиной мамы.
Званый ужин с борщом, ставший уже традицией Куршевеля, закатила издательница Ника Белоцерковская. Говорят, кастрюля, которую приготовила Вероника, была на 50 литров. А борщ ели по нескольку тарелок. Рекорд вечеринки - семь мисок «в одни ворота».
Вот он, патриотизм, - вдали от Родины вкушать не черные трюфеля из Перигора, а простые национальные блюда! А по вечерам все наши богачи играют в мафию или раскладывают пасьянс.
Французский дух
Мы желаем Яне спокойной ночи. Она нам тоже. Хотя наша ночь ни фига не спокойная. Наш взгляд внезапно падает на вывеску «Ле Баль», расположенную аккурат между «Ла Гранж» и «Монжуар». Внутри тепло и как дома. Ни секьюрити, ни единой спесивой физии.
Часам к трем ночи в «Ле Баль» подтянулся русский светско-львиный прайд, оглоушенный «Ла Гранжем» и утомленный «Монжуаром». Их лица сияют удивлением: «Где ж мы раньше были?»
Тем временем мы, не прицеливаясь, сбили трех друзей из Дубая. Друзья - бизнесмены. О том, что бизнес процветает, говорит третья бутылка «Моет Шандона», которой они пытаются поразить наше воображение. Трио интернациональное: один - араб, другой - француз, третий - датчанин. Араб сразу уселся подле белокурой Раечки. Француз с датчанином отошли в сторонку и стали делить Дашу. Как настоящие друзья, они улыбались и тыкали друг в друга пальцами. Видимо, они решили завершить спор считалкой «Шышел-мышел». В итоге сделки Даша досталась французу, датчанин пошел спать. Но как жестока ирония судьбы: Даше-то понравился датчанин! Если бы они спросили ее мнение, хоть что-то бы сложилось! А так... Мы отправились в «Ла Гранж», уже освобожденный от препон. И там под музыку арабскому поклоннику Раи вдруг приспичило пообниматься. Раиса отпрянула в ужасе: дома у нее есть любимый человек. Мы сделали вид, будто ищем дамскую комнату, и растворились в предрассветной дымке.
На следующий день мы рассказали Листерману, как сбежали от дубайских кавалеров.
- Сбежали от дубайцев? Да это самые крутые мужики в Куршевеле! Вы хоть понимаете, сколько денег у них!
|
Фото авторов.
КОНКРЕТНО
Разновидности куршевельских дам
Гранд-дамы: это или жены состоятельных господ, или родственницы оных, или сами состоятельные. Выглядят по-разному, разного возраста, роста и калибра. Днем их легко узнать по будничному виду и отсутствию косметики, вечером они надевают бриллианты и ходят друг к другу в гости.
Любовницы: молоды, тонки и блещут природной красотой. Проживают в шале, снятых любимыми мужчинами. По гостям ходят тоже, но редко, опасаясь нарваться на законную жену (которая часто живет в соседнем шале). Зато любовницы много и хорошо катаются на лыжах. Иногда ходят развлекаться в клубы.
Дамы полусвета: в большинстве молоды и стройны. У некоторых очевидно вмешательство пластического хирурга. Часто носят губы-вареники. Проживают а апартаментах кучей по пять человек. Катаются на лыжах великолепно. Ночью гуляют по клубам в поисках одной большой любви. Но находят в основном много маленьких.