Анна БАЛУЕВА, зам. редактора отдела культуры «КП», - о своем любимом художнике Микеле Караваджо: Свет и тень
| |
- Когда я лет в семь узнала от бабушки, что есть такой художник Караваджо, то решила, что он японец, и вообще долго путала его с вулканом Фуджи. Бог знает почему.
Видимо, историки-искусствоведы тоже принимали его за Фуджи и в упор не видели примерно пару-тройку веков. Конечно, родиться в Италии на исходе XIV века и не быть при этом художником или музыкантом - это как-то, знаете, некомильфо даже. Но чтобы не заметить Микеланджело Караваджо, на это нужны были особые причины. И у современников они имелись. Микеле плохо себя вел. Он был человеком с буйной душой - и его жизнь, и его живопись вызывали вечные скандалы. Еще со своего полусиротского детства он всюду таскал нож, на котором вроде бы было нацарапано: «Ни надежды, ни страха». Очень был дерзкий. Вместо компании модных тогда маньеристов он водился с ворами, отребьем и проститутками. В общем, жил как мог, рисовал как Бог. Его живопись приводила в экстаз. И каждая из картин при этом вызывала шок и скандал - посмотрите на его «Амура-победителя», и вы сразу поймете почему.
Ему говорили: пиши картины на библейские сюжеты! Они хорошо продаются (в церкви тогда полным ходом шла контрреформация). И Караваджо писал. Но при этом позировали ему конюхи, проститутки и прочие «вульгарные и порочные персонажи», чем безмерно возмущались церковники, но картины все равно быстро покупали. Тем более что художник «с дурной репутацией» даже не утруждался их подписывать. Существует только одно полотно с его автографом - «Усекновение главы Иоанна Крестителя» 1608 года, оно хранится на Мальте и считается одним из самых трагичных в истории живописи. Авторство многих его полотен было доказано позже. Как и тот факт, что не «голландцы», а именно Караваджо - родоначальник жанра натюрморта. Его «Корзина с фруктами» (1598) необычайна. Яблоко с червоточиной, увядшие листья - все как в жизни. Караваджо вообще сокрушался, что невозможно уместить весь драматизм реальности в искусстве: краски мало похожи на кровь, а холсты - на плоть. Фрукты с гнильцой как напоминание о скоротечности жизни и красоты есть и на других его картинах: «Юноша с корзиной фруктов», «Мальчик с розами в вазе», «Мальчик, чистящий грушу», «Музицирующие мальчики». Стоит ли добавлять, что Микеле, да, любил мальчиков и рисовал своих возлюбленных?
Жадно глотая жизнь, как будто предчувствуя, что она будет короткой, он делал свои картины все более драматичными. Жестоко, резко высвечивая одни детали и убирая в тень другие. Игра света и тени - это тоже его ноу-хау. Ну и в красках тоже не ограничивал себя условностями. «Почему ты рисуешь плоть такой зеленой?» - спрашивали его об автопортрете «Больной Вакх». - «Я долго болел. Все как в жизни».
Все как в жизни, да. Провокатор и дебошир, обласканный прижизненной славой и покровителями, попадавший под суд и сбегавший из тюрьмы, он и картины свои превращал в провокации. «Мадонну ди Лоретто» он писал с гулящей девицы, «Успение Марии» - с трупа утонувшей подружки.
Многие потом восхищались, как реалистично написана картина. Ну еще бы!
«В обращении Савла» на место, где должен, по идее, быть Всевышний или его ослепляющий свет, Караваджо водрузил отличного коня, да и в позе Савла есть какая-то фривольность. Чего же удивляться, что рано или поздно церковь перестала заказывать ему картины.
Караваджо, урожденный Микеланджело Меризи, был обвинен в убийстве, изгнан из Рима и умер, так и не дождавшись помилования Папы. Ему не было и сорока лет. Характер человека - это его судьба.