Новый сборник сама Дашкова скромно называет «книжечкой». В ней - несколько рассказов и повесть «Точка невозврата». Которая по сути является четвертым томом трилогии «Источник счастья». Подарок для тех, кто уже и не ждал продолжения.
Как хороший ресторан не боится показывать свою кухню, так и настоящий писатель ничего не теряет, открывая свои секреты. Хотя это опасно, потому что в писательском деле полным-полно мистики. Дашкова всерьез описывает момент, как у нее на даче появился главный герой трилогии - употребивший эликсир бессмертия чекист Федор Агапкин. И, как живой, несколько лет ходил рядом, советуя, как и что Полине писать.
Хочешь - верь, хочешь - крути пальцем у виска. Впрочем, Дашкова честно пишет: «Я не знаю, где заканчивается придуманный сюжет и начинается жизнь». Это точно!
| |
Что касается «лекарства от смерти» - так это, оказывается, была вспомогательная сюжетная линия. В эту увлекательную идею Дашкова, как в кулек, ловко завернула свое серьезное исследование о природе Октябрьской революции. Несколько лет ей пришлось просидеть в архивах. Ее открытие уже оценили ученые-историки: покушение на Ленина было полной инсценировкой. В него не стреляли - ни Фанни Каплан, вообще никто. В самом «Источнике счастья» эта линия есть. Но в ткани художественного произведения она воспринимается как вымысел. А в «Точке невозврата» история этой величайшей фальсификации дана в подлинных документах. И только ради этого стоило писать «книжечку».
ОЦЕНКА: H H H H
КОРОЧЕ ГОВОРЯ
9 вопросов Дашковой
- Что вы пьете, когда сочиняете книги?
- Иногда кофе крепкий, иногда зеленый чай.
- Назовите первую книгу, которая произвела на вас впечатление.
- Первое сильное воспоминание с голоса - сказки Пушкина. «Сказка о рыбаке и рыбке», «Сказка о царе Салтане», «Руслан и Людмила», конечно. А самостоятельно прочитанная первая книга - «Приключения куклы». Тонкая книжица, теперь ее переиздали, но я, к большому сожалению, забыла автора. Мне было лет пять...
- В какой момент вы поняли, что станете писателем?
- Момент определить сложно. Сначала я стала сочинять истории про все абсолютно - от вороны, которая жила на дереве напротив окна, до бабушкиных сундучков, вязальных спиц, пудреницы с пуховкой. Потом я эти истории стала записывать и рисовать к ним картинки - получались такие маленькие книжечки... А слово «писатель» - так сильно и так серьезно, что я так никогда его и не сформулировала для себя. Пока меня не назвали писателем другие, я себя писателем и не считала.
- В вашей новой книге есть про любовь?
- Эта книга вся про любовь. Я вообще думаю, что вся литература так или иначе - про любовь. Или про ее противоположность - ненависть.
- Чем вы будете заниматься, если бросите писать?
- У меня очень много непрочитанного. Передышку я использую для того, чтобы почитать.
- Какие книги у вас на ночном столике?
- Сейчас - перечитываю. «Ключ» Алданова и «Жизнь и судьбу» Гроссмана. Легкое чтение - не для меня.
- А какие три книги вы взяли бы на необитаемый остров?
- Прежде всего Библию - Ветхий и Новый Завет, Пушкина, а третью - в зависимости от настроения. Может быть, «Дар» Набокова, или «Жизнь Арсеньева» Бунина, или «Самопознание» Бердяева.
- Если человек никогда вас не читал, с какой книги ему начинать?
- Я спрошу у него, что он вообще читает. Если он любит Сорокина, я ему вряд ли подойду, если Донцову - тоже... А если читатель всеядный - пусть берет, что хочет, наугад. У меня есть ряд романов, которые больше нравятся мужчинам - «Образ врага», «Никто не заплачет», «Чувство реальности» тоже. Его, кстати, читали мои знакомые сотрудники спецслужб и говорили, что я довольно точно прочувствовала состояние разведчика-нелегала в чужой стране. А есть романы стопроцентно для женщин: «Легкие шаги безумия», «Место под солнцем». Но это все тоже очень относительно.
- Персонажи новой книги часто позволяли себе неожиданные для вас самой поступки?
- О да! Яркий пример самостоятельного персонажа - Федор Агапкин, у меня с ним сложные отношения. Изначально это был герой не столь значительный. Это бывает. Герой появляется как эпизодический персонаж, я придумываю ему историю и биографию и вдруг вижу, что он может стать главным. Я изымаю его и оставляю в черновиках до следующей книги.
Записала Дарья ЗАВГОРОДНЯЯ.