Маленький Сеня покрепче прижался к прабабушке. Нет, он не знает, что своей маме он не нужен. Что папа отказывается его признавать. Что родная бабушка занята собственными детьми и лишняя обуза в виде внука ей в тягость. А отчим, если выпьет, то и побить может... Что еще немного, и он может оказаться в детдоме, если прабабушке все-таки не дадут его взять под опеку.
- Все будет хорошо, Сенечка! Все будет хорошо! - вытирая слезы, текущие по морщинистому усталому лицу, шепчет Клавдия Михайловна Золотарева.
- А сейчас что, плохо? - смотря непонимающими огромными глазищами, спрашивает трехлетний Арсений...
|
«ИДИ ПОГУЛЯЙ!»
Мама Арсения Кристина была очаровательной девчонкой-сорванцом. Хоть ее мама и родила дочь в семнадцать, а потом даже пыталась отказаться от ребенка. Но Клавдия Михайловна запретила отдавать дочь государству и взяла под крыло внучку. Так и жили они втроем в городе Ржеве Тверской области - дочка, мама и бабушка. Кристина была хорошисткой, выступала на всех концертах. Учителя вспоминают, что девочка пела как соловей, была отзывчивой и внимательной. Но однажды у мамы появился любовник. Несколько раз, когда Кристина со всех ног мчалась домой, чтобы похвастаться очередной пятеркой, мама захлопывала у нее перед носом входную дверь:
- Иди погуляй! Я занята...
Слышать об успехах дочери ей было некогда. Кристина до вечера сидела на лавочках у школы или в парке. А поздно вечером плакалась бабушке, которая в семье одна работала и кормила семью.
- Я, наверное, не услышала, не поняла... Я очень уставала, - корит себя Клавдия Михайловна. - Я стала переживать, когда увидела в комнате Кристины разные надписи про одиночество, про неудавшуюся жизнь. Она была сама в себе, как ежик.
Кристина начала поздно приходить домой и сразу падала спать. Девочка моталась по улицам, конфликтовала с одноклассниками, озлобилась, забросила учебу.
И вдруг все резко изменилось...
ПОСПОРИЛ НА БУТЫЛКУ ВИСКИ
Сначала родственники никак не могли понять, что же такое произошло с их Кристиночкой. Но и нарадоваться не могли - и учеба пошла в гору, и настроение у четырнадцатилетней девочки все время было отличным. Из разговоров мама с бабушкой поняли, что у нее появился мальчик.
- Когда я с ней поговорила по душам, она призналась, что это Женя Русаков. Внучка рассказывала о нем с такой любовью... - всхлипывает бабушка. - Конечно, я испугалась, ведь семья Русаковых очень богатая, а мы малоимущие. Да и Евгению было 20 лет, а Кристине - 14. Но запретить ей встречаться мы не могли, боялись, что снова озлобится.
Для четырнадцатилетней девчонки, которая никогда не видела ни цветов, ни дорогих игрушек, Женя стал принцем на белом коне. Роман проходил по всем правилам - рестораны, подарки... Она даже ездила к нему в Москву. Евгений учится в МГУ, у него комната в общежитии. О влюбленных говорил весь город. Но тут случилось непредвиденное. На тесте на беременность Кристина увидела две полоски... Девочку это не огорчило, ведь Женя - самый лучший. И с этой радостью она помчалась к нему в Москву.
- Ну и что теперь с этим делать? Зачем мне ребенок? - зло огрызнулся принц. - Ищи выходы сама.
Он ушел. Она сидела одна и плакала. Евгений пришел через час с красивой блондинкой и прямо перед заплаканной Кристей стал ее раздевать:
- Видишь, какие у меня девчонки!
Она убежала. Потом из общежития звонили бабушке. Кристина пыталась покончить с собой... Ее привезли домой. И вот тогда она узнала, что Женя никогда и не любил ее. Он поспорил с пацанами на бутылку виски, что переспит с ней...
- Я от этого человека ничего не хочу, - с бессильной злобой сказала она бабушке. Но аборт было поздно делать - срок три месяца.
- Мы решили обратиться к Евгению и его родителям, чтобы помогли. Мать Евгения начала оскорблять Кристину. Я попыталась поговорить с Женей, а он заявил, что моя внучка проститутка, со всеми спала и ребенок не его. И тогда я пошла в милицию.
Клавдия Михайловна написала заявление о том, что Русаков развратил внучку. Следователь Ржевского межрайонного следственного отдела Владимир Дерков обещал возбудить уголовное дело по статье 134 УК РФ - «половое сношение, совершенное лицом, достигшим 18-летнего возраста, с лицом, заведомо не достигшим 16-летнего возраста», добиться признания отцовства.
|
Не прошло и недели, как в дом ввалился Евгений со своими здоровенными друзьями. Они откинули в сторону бабушку, схватили Кристину...
- Забери заявление из милиции. Хуже будет. Хату спалим, и тебе сладко не будет, - орал на девочку здоровый лоб.
Дверь болтается на одной петле, порваны занавески, истерика...
От греха подальше бабушка собрала внучку, позвонила старой знакомой докторше и отправила ее в больницу в Тверь на сохранение. И снова пошла в милицию - написала заявление об угрозах и незаконном проникновении в дом.
Шли месяцы. Клавдия Михайловна покрепче закрывала дверь и завешивала окна, боясь, что что-нибудь бросят и дом сгорит. А потом по почте пришли отказы в возбуждении уголовных дел. И по совращению малолетней, и по вторжению в дом... «Из-за недостатка улик и свидетелей».
- Успокойтесь. Вам так легче будет. Сами понимаете, какая семья у Евгения, - отмахивался Дерков.
ПО НАКЛОННОЙ
Кристина родила мальчика. Роды были тяжелыми. Малыш появился на свет крепеньким, а вот Кристя еще несколько месяцев провалялась в больнице. Через несколько дней после рождения мальчика в роддоме появилась дама из органов опеки и попечительства Ржева и стала уговаривать отдать мальчика в Дом ребенка. Зачем ребенок школьнице? Клавдия Михайловна уперлась:
- Что это я правнука отдавать буду? Ни за что!
Мальчика назвали Арсением. Кристя лежала в больнице. Родной бабушке, маме Кристины, он тоже был не нужен - у нее свои только родились. Остался Сеня на руках у прабабки.
Пока Клавдия Михайловна крутилась как белка в колесе с малышом на руках, Кристя познакомилась в больнице с девочкой. Ее приходил навещать брат. Он обратил внимание на Кристину. Парень не носил букетов и подарков, а просто стоял под окнами часами. То ли от его настойчивости, то ли от безразличия ко всему происходящему из больницы Кристина поехала жить к нему.
- Я не могу видеть Арсения. Он мне напоминает Женю, - бросила она своей бабушке.
Клавдия Михайловна попыталась еще раз попросить помощи у семьи Евгения. В ответ оскорбления и угрозы. У Жени новая любовь - очередная пятнадцатилетняя девочка и тоже из неблагополучной семьи.
Пенсионных четырех тысяч ни на что не хватало. Пришлось идти в органы соцзащиты. Там объяснили: раньше думать надо было, сдали бы ребенка под опеку государства... Хоть детский стульчик подарили. И - раз уж такое дело - посоветовали оформить на Клавдию Михайловну временную опеку. Очереди, куча бумажек, уговоры Кристи, которая не появлялась дома... И - ура! - опека получена. Пусть небольшие деньги, но все же каждый месяц...
Сеня рос, нужны были одежда, игрушки. Откуда их взять? Мама Кристины и ее муж потеряли работу, сама Кристина ходила беременной вторым ребенком. И снова только Клавдия Михайловна тянула семью.
В инспекции по делам несовершеннолетних порекомендовали сделать тест ДНК и по суду обязать Евгения платить алименты.
- Тест стоит около 15 тысяч рублей. А еще адвокату надо заплатить... - разводила руками Клавдия Михайловна.
А тут как-то вечером прибежала Кристя. Она только-только родила второго ребенка - Ангелину.
- Спрячьте меня! Он меня убьет! - в каком-то шоковом состоянии повторяла Кристина.
Оказалось, что ее парень Дмитрий время от времени бьет ее.
- Он уже сидел за убийство. Как выпьет, вообще зверь.
«У НИХ ВСЕ ХОРОШО. ЗДЕСЬ ВОТ НАПИСАНО»
К тому времени, когда я по письму Клавдии Михайловны приехала в Ржев, ситуация еще больше усугубилась. Опеку с Клавдии Михайловны сняли - мол, Кристине исполняется 18 лет и она сама должна ухаживать за ребенком. Но сама Кристя вместе со своим благоверным и Ангелиной куда-то исчезли. Клавдия Михайловна металась по квартире:
- Арсения отправят в детский дом!
Я пошла в органы соцзащиты. Специалист по опеке Екатерина Никитина, которая уже много лет, судя по документам, следит за этой семьей, удивилась моему рассказу.
- Кристина - замечательная мать! Прабабушка ей не дает возможности уделять внимание сыну. И никуда она не пропадала! Живут по этому адресу, - тыкая в дело, рассказала она. - И вообще Кристина сама просила не лишать ее родительских прав, а, поскольку ей исполняется 18, опеку мы сняли.
- Но ведь это были дополнительные средства для семьи. А сейчас Сеня с бабушкой существуют на 4 тысячи в месяц...
- А что мы можем сделать? Пусть крутятся.
- Кристину не могут найти уже несколько дней, а вы говорите «хорошая мама».
- Она сама написала, что у нее все хорошо, что муж ее гражданский - замечательный человек, он не пьет и бить ее не может!
Я предложила съездить по тому адресу, где якобы проживают Кристина с мужем и Ангелиной. Мы долго искали этот дом. Оказалось, общежитие. Пошли по соседям.
|
- А, этих... Мы их уж несколько месяцев не видели, - поведала девушка из комнаты напротив. - До этого появлялись. Он вечно бухой. Орет, дерется.
- Что же теперь делать? - растерянно спросила меня специалист по опеке.
Хороший вопрос... Почти весь день мы потратили, чтобы обойти дома, где, по мнению общежитских соседей, могла быть Кристина. Дверь нам открыла сестра гражданского мужа Кристины. В двухкомнатной малогабаритной квартирке носились человек семь детей от трех до семи лет. Чумазые, в синяках. На диване валялся грудничок. Рядом сидел Дима - весь в наколках и с Ангелиной на руках. У девочки текли сопли, животик был ненормально вздут. Она хныкала.
От Дмитрия разило перегаром.
- А где Кристина? - спросила его Никитина.
- А я че, знаю! Вчера день рождения друга отмечали. Пришел. Поговорили. Она и сбежала, - покачиваясь, выпалил он.
У его сестры - четверо детей, остальные - дети знакомой, сданные «на хранение».
Смотреть на весь этот бардак было невыносимо.
- Лишать надо Кристину родительских прав! - подвела итог Никитина.
- А Арсения куда?
- В детский дом!
- Но ведь прабабушка за него готова и в огонь, и в воду! Может, ей помочь?
- Она уже старая. Да и условия жилищные у них плохие. Денег нет. Так всем нам проще будет.
И это при том, что квартира у Клавдии Михайловны намного чище и уютнее, чем халупа сестры гражданского мужа Кристины.
- Может, заставить Евгения признать отцовство? Тогда он алименты платить будет, - предложила я.
- Это не к нам! Мы можем Кристине помочь только тем, что отправим мальчика в детдом.
«Я НЕ БЛАГОТВОРИТЕЛЬНЫЙ ФОНД!»
Я предприняла еще одну попытку помочь этой семье. И отправилась к секретарю комиссии по делам несовершеннолетних и инспектору отдела по делам несовершеннолетних горадминистрации Людмиле Красильниковой.
- Каждый сам кузнец своего счастья... - вздохнула та.
- Почему вы не помогли семье? Ведь было уголовное дело! Весь город знал, что Кристина встречается с Женей, что ребенок от него.
- Ну это еще бабушка надвое сказала. Может, Женин, а может, и нет... Сами знаете, какая молодежь. И правильно, что дело не стали заводить. Уже все травой поросло. Пусть Женя спокойно учится, не ломайте парню жизнь. А Кристина... Семья у нее неблагополучная, вот и у нее на роду такая жизнь написана, - сухо вынесла «приговор» Красильникова.
И я решила поговорить с самим Русаковым. Может, это совпадение, а может, и нет... Но встретила я его в магазине. Узнала по Арсению: мальчишка - точная его копия.
- Евгений Русаков?
- Да, - заявил представитель золотой молодежи - модная прическа, мелированные пряди, костюмчик с иголочки.
- Я по поводу вашего сына...
- У меня нет сыновей! Когда вы все от меня отстанете? Эта шлюха переспала со всем городом, а я-то тут при чем? И так мне в МГУ уже звонили, - поправляя воротник дорогущей дубленки, выговорил он.
- Но вы же с ней встречались. Может, поможете? Им сейчас очень тяжело.
- Пусть ей ее уголовник помогает или сумасшедшая бабуля. Я не благотворительный фонд! Они просто хотели изначально из моих родителей деньги высосать. А обломались, - усмехаясь, добавил Евгений.
Я даже не стала говорить, что Сеню собираются отправить в детский дом. Радовать этого гламурного парня не хотелось...
НЕТ ДЕТЕЙ - НЕТ ПРОБЛЕМ
Уже уезжая из города, я узнала, что Кристина у своей подруги. Мне удалось по телефону созвониться с ней.
- Вы знаете, что вас хотят лишить родительских прав?
- Я ничего не знаю! Оставьте меня в покое!
- Но ведь у вас двое детей!
- Я не хотела... Так получилось... Все не так! - У девочки явно началась истерика.
А, впрочем, что хотеть от ребенка, у которого собственные дети? От ребенка, который пережил всю эту грязь? Ребенка, который никому не нужен?
В прошлом году в материале «Баллада о влюбленных: юного отца - на нары, ребенка - в приют, мать - в детдом», я защищала 18-летнего парня, которого хотели посадить за совращение несовершеннолетней. Пятнадцатилетняя девочка его безумно любила, как и он ее. Ребенка хотели оба. Пока молодая семья становилась на ноги, им помогала мать парня. Так вот, закрыть дело не удалось. Его должны были посадить. Спасло влюбленных только то, что парня признали в тот момент невменяемым.
А в Ржеве? Евгений вышел сухим из воды. Сейчас живет с такой же несовершеннолетней, какой была Кристина. И никто не хочет задуматься, что этот юноша сломал жизнь девочке. Ей только 18, а будущего, похоже, у нее уже нет.
Вся эта история мне напомнила фильм «Ворошиловский стрелок». Только там в подобной ситуации отстаивал честь своей внучки дедушка. Здесь все тяготы легли на плечи слабой бабули... Где были органы социальной защиты и специалисты по делам несовершеннолетних, когда в школе узнали о взрослом парне Кристины? Где они были, когда та оказалась беременной? Все активизировались только тогда, когда появился Арсений. И, похоже, только для того, чтобы уговорить сдать ребенка в детдом... Такое желание соцзащитников объяснимо: если от Арсения и Ангелины откажутся и те переедут в детский дом, то ответственность с этих чиновников за судьбу малышей будет снята. Теперь за них будут отвечать в детдоме. Нет детей - нет проблемы...
|
КОММЕНТАРИЙ СПЕЦИАЛИСТА
Кандидат юридических наук, адвокат по защите прав несовершеннолетних Шота ГОРГАДЗЕ: «Таких «золотых мальчиков» надо учить!»
- Если это сынок из влиятельной семьи и на месте правоохранительные органы ничего сделать не могут - однозначно надо привлекать внимание общественности и выходить за пределы города.
Больше всего такие люди, как Евгений и его семья, боятся широкой огласки. Они считают, что в своем городе они могут все. И зачастую это действительно так. В моей практике было несколько подобных дел, и, когда мы привлекали внимание общественности, писали о них в «Комсомолке», прокуратура вдруг начинала работать, следователь вдруг усматривал в действиях золотой молодежи состав преступления... Дело раскручивалось и принимало нужный оборот.
Действия Евгения - уголовная статья. И двух толкований закона тут быть не может. Сам факт наличия ребенка - основная улика. Следователь должен был провести тест ДНК за государственный счет, а дальше уже не составит труда выяснить обычными подсчетами, сколько лет было Кристине и сколько лет было Евгению. Другой вопрос, что следователь просто не захотел этим заниматься.
А тот факт, что Евгений и сейчас живет с несовершеннолетней, подтверждает: «золотой мальчик» должен находиться в психбольнице и лечиться от педофилии либо сидеть в тюрьме. К сожалению, по закону ему грозит лишь до трех лет лишения свободы. Но практика такова, что даже если он попадет на месяц в места лишения свободы, то запомнит этот урок на всю жизнь.
Уже давно необходимо ужесточить наказание за подобные преступления. Но этого не происходит. В 2000 году Госдума приняла закон о снижении возраста согласия с 16 до 14 лет. Лоббировалась эта тема очень активно. Потом, к счастью, все вернули на круги своя. Но незначительное наказание за развращение несовершеннолетних, а зачастую и закрытие таких дел, рождает самосуд. Если государство не может защитить моего ребенка, я не буду себя сдерживать. Месть - это форма защиты.
ВЗГЛЯД с 6-го ЭТАЖА
Карательные органы соцопеки
Мне всегда казалось, что задача органов соцопеки - сделать по максимуму все, чтобы сохранить ребенка в семье. Родные люди, пусть даже не очень состоятельные и образованные, все равно лучше самого чистого, современного и удобного казенного дома. Но нет... Сбагрить малыша в детдом - вот на достижение этой цели и были направлены все минимальные усилия ржевских защитников обездоленных. А максимальные и прилагать не хотелось: ясно же - девочка из неблагополучной семьи. Это в наше время звучит как приговор.
Я не готов сейчас обвинять в черствости и непрофессионализме именно ржевских чиновников. Дело не в них. А именно в том, что ключевое слово тут «чиновники». А какая у чиновников забота? Правильно собрать бумаги, заполнить их и отчитаться по ним вовремя вышестоящему начальству.
Забота о детях и умение составлять многотомные бумажные дела - сами знаете, вещи разные.
Что делать? По-другому отстраивать систему соцзащиты. Ставить принципиально иные задачи и ориентиры. По-моему, они банальны - государство должно помогать семье, особенно семье с детьми, особенно той, что оказалась в трудном положении. Деньгами, советом психологов, участием врачей, поддержкой милиции. Много еще чем. Вот тогда станет меньше у нас в детдомах сирот при живых родителях. Вот тогда на 14-, 15-, 16-летних девчонок не будут махать рукой: «А они из неблагополучных, что с них возьмешь?»
Александр МИЛКУС, редактор отдела образования «КП»