Говорил он о кизячном дыме, об овцах, о горных тропинках, о скудности горной жизни, о причинах вражды между горцами - «жизненное пространство»! И зашел разговор о влиянии высоты на жизнь. «О, еще как влияет! В нашем Кули вызревают яблоки, груши, черешня. Аул Хафек через ущелье напротив, крикни - услышат. В нем яблони, вишни, черешни тоже цветут, но вызревает только картошка. Почему? Разница в высоте. Всего триста метров, а жизнь другая».
НА ЭТАЖАХ высоты жизнь различается очень сильно. В горах, находясь в одной географической точке, из тропического леса, саванны или тайги можно подняться в арктическую зону - снег, лед и ничего больше, никакой жизни! Килиманджаро в Африке - гора не бог весь какой красоты, но воспета всякими средствами - от рекламных картинок до рассказов Хемингуэя. Экзотика! У подножия ходят зебры, слоны и жирафы, а вверху белеет чудо для Африки - снег.
Когда в Индии с юга подбираешься к Гималаям, видишь ту же экзотику: жирная зелень леса и вдруг на фоне синего неба - белый зубец. Это снег, вечный снег на высоте восьми тысяч метров. Температура с поднятием вверх через каждые двести метров опускается на один градус. Прикидываешь: там, где белеет этот зубец, мороз за сорок. Но тут, у подножия горы, жарко, люди в рубашках. Альпинисты, нагруженные теплой одеждой, выглядят странно.
По мере того, как поднимаешься вверх, человеческий муравейник вдруг исчезает. Высота не может кормить столько людей, сколько кормит равнина. Редкие деревеньки. Щепотка домиков на уступе горы - желтеют початки кукурузы на плоских крышах, пашня, отвоеванная у гор, кружевными террасами окаймляет деревню, у околицы бродят низкорослые буйволы, мальчишка-пастух стоит на уступе. Другая деревня напротив - через ущелье. Если в гости, по тропке вниз, а потом вверх - полдня пути. Но меж деревьями над ущельем натянут канат. В подвесной тележке по воздуху можно добраться минут за двадцать.
Выше - еще деревни, но реже и реже. А дальше встретишь лишь пастухов. Выше их - мир охотников. Ну а к снегам и дальше по ним ходят лишь альпинисты. «Стационарная» жизнь человека в Тибете и в Американских Андах теплится на высоте четырех тысяч метров. Выше, сознательно обрекая себя на трудности, живут монахи в монастырях либо добытчики серебра. Высшая точка «стационарной» человеческой жизни, как рекорд, отмечена на высоте шести километров. Для равнинного человека, у которого на высоте уже трех километров болит голова, жизнь в монашеском поднебесье немыслима. Только альпинисты, утверждая силу человеческого духа, поднимаются еще выше, часто расплачиваясь за это здоровьем и даже жизнью.
НУ А ЖИВОТНЫЕ и растения, как высоко они поднимаются? Этот, нам родственный, мир, не озабоченный ни мыслью о Боге, ни спортивными достижениями, на горных этажах размещается в соответствии с температурой, влажностью, характером почвы и силой ветра. Эти условия определяют каждому свое место.
Кто поднимался в горы с подножия, видел плодоносящие заросли в самом низу. Повыше лес станет лиственным, как в средних широтах, к зиме пожелтевший наряд свой он сбрасывает. А выше - лес хвойный. Пролетая в Саянах к жилищу Лыковых, я всегда вижу эту границу. За хвойным лесом следует смесь - пестрота деревьев и луговин, а выше - сплошные луга. (Закономерность распространения жизни по высоте изучали в первую очередь в Альпах, поэтому всюду луга в горах называют альпийскими). За ними выше - лишь травка между камнями, потом лишь голые камни, а выше - камни, покрытые снегом. Жизнь практически тут кончается - никаких эдельвейсов, никакой даже низкорослой, стойкой к ветрам и морозам березки.
Смена растительных зон на Земле - от пустынь, степей, лесостепи к широколиственным, а потом к хвойным лесам, к тундре и арктическим льдам - занимает сотни или даже тысячи километров. В горах же смена перечисленных зон (поясов) растительности происходит быстро - через сотни метров! В течение дня или двух можно побывать в субтропиках и приблизиться к «Арктике». (Важно заметить: эта «лестница жизни» неодинакова для гор экватора или, например, для Альп, Кавказа, Алтая, Саян, Памира, где высотные пояса-зоны обозначены очень четко.)
А мир животных привязан к миру растительному и вместе с ним также к температурам, давлению атмосферы, убывающей «густоте» воздуха. Лося вы встретите в самом низу у пойменной речи. (Пролетая в Тупик к Агафье, я видел лосей всегда на одной высоте.) Кабаны тоже внизу. Олени поднимаются выше, их часто видишь на границе леса и альпийских лугов. Хищники - волки, лисы, шакалы, рыси - тоже держатся в этой зоне, не поднимаясь туда, где холодно, ветрено и пустынно. Эти звери, имея места излюбленные, могут, однако, мигрировать по сезонам, спускаясь зимою в нижние горизонты, где потеплее и посытнее, и поднимаясь летом за прохладою кверху. Но тоже где как. В Саянах в июне - июле видишь медвежьи свадьбы в лугах, чуть ниже каменных осыпей. А на Камчатке в это же время медведи спускаются в самый низ к рекам - рыба идет! В Африке в поисках прохлады и сочной еды слоны поднимаются вверх (и довольно легко!) до двух километров.
Но эти перемены мест совершаются в поясах «жизненного комфорта». А животные, обитающие выше, приспособлены к жизни очень суровой. Например, у крошки колибри, собирающей нектар с цветов в верховьях реки Амазонки, температура тела ночью падает почти наполовину. Лягушки в тех же местах окрашены в черный цвет, чтобы скорее согреться с восходом солнца. Некоторые ящерицы в горах приспособились размножаться однополым путем (без оплодотворенья). Сурки и суслики на холодное время впадают в оцепененье (анабиоз), когда жизнь в организме теплится еле-еле. А симпатичный грызун пищуха (прозвище - сеноставка) запасает на суровое время сухую траву.
Но есть наверху и такие, что даже в морозное и ветреное время не засыпают и не спускаются к спасительному теплу. В первую очередь, это горные козлы и бараны, пищевое довольствие которых - сухие редкие травы в камнях. В азиатских горах привязан к ним хищник - снежный леопард ирбис. Он тоже держится выше лесного относительно теплого пояса.
И ЕСТЬ в горах благодетели человека, помогающие ему существовать у самой границы возможного. В Южной Америке это безгорбые верблюды альпаки и ламы, а в азиатских горах - знаменитые яки. И те и другие сохранили дикие формы жизни, но, став домашними, служат людям.
В цепочке: олень - для севера, лошадь - для средних широт, слон - для джунглей, верблюд - для пустыни, ослик - для жарких предгорий, як служит человеку в горах с такой же отдачей, как северянам служит олень.
Во-первых, як - это транспорт. Стокилограммовый груз и двух ребятишек между тюков и мешков несет это медлительное, похожее на корову животное. Длинная шерсть яка - это кошма, теплая одежда, чулки, веревки и всякие покрывала, защищающие от стужи. Мясо яка - главная пища зимой. Кожа идет на обувку, некоторые внутренности - на лекарства. И молоко! Дает его ячка немного - всего один литр в сутки, но оно настолько жирное, что прямо из него сбивается масло, варится сыр. Даже навоз - «лепешки» яков на высоте более пяти тысяч метров, где нет ни единой веточки, - драгоценность, топливо для костра и жилища. При всем этом як не требует сена зимой, сам находит в снегу щетинку высохших трав.
Без «Яшки» жизнь на горных азиатских высотах не была бы возможной. Сам он чувствует себя хорошо, он создан для этих суровых заоблачных мест. Внизу ему хуже. По выносливости, неприхотливости, по стойкости ветрам и морозам в один ряд с яком можно поставить лишь такого же лохмача, живущего у самых льдов Арктики, - овцебыка. Внешне они похожи и непохожи. Роднит их теплая длинная шерсть - защита от ветров и морозов, одинаковых у Ледовитого океана и у вечных снегов на горах.
В природе есть дикие яки. Никто не знает, сколько их сохранилось. Одомашненных яков в Азии больше двенадцати миллионов. Это самое крупное из млекопитающих животное, способное жить в почти безжизненной обстановке. Теперь мысленно пробежим взглядом горы от подножий, где жизнь замешана очень густо, до мест, где леса исчезают и все живое уже начинает специализироваться, приспосабливаться к высотам. Выше альпийских лугов все живое уже можно считать по пальцам.
Кто же забирается выше яков, козлов и баранов? Практически только птицы: в Америке - кондоры, в Азии - грифы, бородачи. С высоты они осматривают огромные пространства, зорким глазом замечают поживу - погибших и падших животных. За альпинистами в зону снежных вершин поднимаются вороны. Но этим спутникам верхолазы не очень рады - ворон норовит похозяйничать в лагере, где все на счету, на пределе, да и промысел птицы в этих местах зловещий. Ногами выше человека в горах не поднимается никто, а вот на крыльях снежные Гималаи пересекают гуси. Другие птицы в миграциях с юга на север и обратно на юг знают проходы, где можно перевалить горы на доступной им высоте. Гуси же летят в Индию из Сибири над вершинами Гималаев - девять-десять тысяч метров! Мороз им - ничто, лишь бы не попасть в шторм. В заповеднике Бхаратпур я видел стаю таких гусей. Они плескались и радостно гоготали, празднуя окончание путешествия из Сибири над снежными пиками.