Рыбный стол
Есть на Аляске речка Мак-Нейл. В каком-то месте она течёт по обломкам горных пород
Идущие по реке нереститься лососи преодолевают тут много препятствий, на водопадах взлетают в воздух, и, поскольку идут они плотною массой, ловить рыбу в этом месте Мак-Нейла из окрестных лесов собираются летом до ста медведей. Не все одинаково уловисты. Самые выгодные позиции занимают бесцеремонные силачи вроде вот этого (смотрите снимок) - рыба летит прямо в открытую пасть.
На Аляске, Камчатке и Сахалине все медведи летом собираются к речкам и ловят рыбу всяко: бросаясь в воду за ней, бьют лапами на мелководьях. Рыба для них - главный и очень ценный продукт питанья. На зимнюю спячку медведи уходят с большими запасами жира, и каждый год у них рождаются малыши, а взрослые звери достигают громадных размеров.
Большое число разных животных питается рыбой. Некоторые являются рыбаками-профессионалами и ничем, кроме рыбы, не интересуются. К ним относятся: выдра, птицы - скопа, чайки, пеликаны, бакланы, топорки, рыбный филин, знакомые всем зимородки.
В основном рыбой кормятся орлы, живущие возле воды, - их называют орланами. И при всяком удобном случае рыболовами становятся норки, еноты, волки, лисы, из птиц - аисты, цапли. Страстные любители рыбы - кошки - не любят воду, но и среди них иногда встречаются завзятые рыболовы. Коровы рыбу не ловят, но на Камчатке я видел, с каким аппетитом едят они только что пойманную селедку.
Каждый рыбоед к ловле рыбы по-своему приспособлен. Медведи бьют лососей когтистой лапой или хватают зубами. У птиц-рыболовов лапы снабжены острыми изогнутыми когтями и специальными «цепкими» подушечками. Скопа в стремительном пикированье обрушивается на рыбу с большой высоты. Орланы предпочитают хватать ослабевшую рыбу с поверхности, коршуны подбирают снулую рыбу, зимородки ныряют за ней в глубину, цапля часами может стоять в воде, ожидая, когда рыбешка приблизится. Её родственница змеешейка, напротив, активна и пронзает добычу клювом, подобным копью.
Некоторые рыболовы пользуются обретёнными опытом жизни приёмами. В Африке я наблюдал, как вертелась на мелководье местная цапля, выбрасывая в сторону то одно, то другое крыло, и хватала рыбешек, искавших спасительную тень. А одна из американских цапель ловит рыбу, пользуясь приманкой, - бросает в воду козявку, кукурузное зерно, что-либо еще съедобное. Рыбешки спешат к приманке, и цапля в этот момент не зевает. Пеликаны, выстраиваясь полукругом, гонят рыбу на мель и тут, как сачком, пользуются подклювными мешками. Волки во время весеннего половодья прыгают на льдины и хватают попавшую на них рыбу. Тихоокеанские топорки имеют в клюве специальные крючки для удержанья добычи и ловят одну за другой несколько рыбок.
|
Тихоокеанский топорок с пучком рыбы в клюве. |
Много уловок мы обнаружим у тех, кто охотится на рыб, находясь вместе с ними в воде. Судак в реке и некоторые хищники в морях, врываясь в косяк сельди и других стайных рыб, парализуют некоторых ударом хвоста и легко собирают добычу. В океане одна из черепах открывает рот, в котором шевелится красный, похожий на червячка отросток. Рыба, пожелавшая познакомиться с «червячком», оказывается в пасти ловца. Глубоководные рыбы имеют «удочку» со светящимся пятнышком на конце. Привлеченная этой приманкой рыбешка попадает в зубастую пасть удильщика. Сом в реке ложится на неглубоком месте и лежит, как бревно, с открытым хайлом - шевелятся только усы. Приманка эта надежная, сому остается только вовремя захлопывать унизанную игольчатыми зубами пасть.
И теперь о главном рыболове во всякой воде - человеке. Об изощренности его орудий лова и знаний повадок рыб написано много. И орудия лова продолжают совершенствоваться. Не очень громоздкий приборчик покажет сегодня рыбу, находящуюся вблизи от лодки. На морских судах чуткие эхолоты улавливают звуки, идущие от рыбной стаи. Самолеты наводят суда на косяки рыб. Бичом повсюду на реках стали электроудочки, убивающие не только рыбу, но всё живое вокруг, включая пиявок.
А начиналось всё когда-то с ловли рыбы руками. Что это возможно, показал мне приятель на реке Олым Липецкой области. Рыба, оцепеневшая от жары, дремлет в тени прибрежных кустов - надо, тихо коснувшись её, мгновенно схватить. Друг мой за час наловил полведра головлей. И даже я, не имея опыта, добавил в ведерко четыре рыбешки.
Что касается снастей, то самыми древними из них (загляните в музей приречного городка) являются: острога с костяным наконечником, костяные крючки и сети, истлевшие, но сохранились от них каменные грузила. Древним орудием лова является «морда» - из хвороста плетеный мешок с коническим входом в него. «Морды» эти видел я на Аляске, в Африке, Соединенных Штатах, Индии. И сам на маленькой Усманке близ Воронежа ловил рыбу этой надежной снастью, изобретенной людьми, подобно луку и лодке-долбленке, в самых разных местах Земли. (Агафья Лыкова поныне этой снастью ловит хариусов в сибирской реке Еринате). Рыболовный крючок остался таким, каким был в каменном веке. Плотву мальчишки ловят сейчас на стальные крючки величиной с комариную ногу, а гигантского палтуса держит только крючок толщиною в два карандаша и размером больше мужской ладони. Нет нужды перечислять удочки, похожие сегодня на сложные механизмы, с катушкой, прочной леской и металлическими «обманными» рыбками, привлекающими хищную рыбу лучше живой насадки.
Есть в арсенале у рыбаков самоловы-жерлицы. А на аляскинском Юконе видел я снасть, похожую на мельничное колесо. Плотно идущая на нерест рыба, натыкаясь на этот вращаемый теченьем снаряд, подхватывается его ступеньками и в верхней точке сбрасывается в сетчатый ящик. Автомат этот времен Джека Лондона вышел из моды, но туристы разглядывают работу его с большим интересом. Для ловли рыбы люди используют и некоторых животных. Я видел прирученную выдру, носившую рыбу хозяину из пруда, и баклана (отменного ныряльщика), доставлявшего в лодку улов. Сам он из-за кольца на шее не мог ее проглотить.
Самый хитроумный самолов рыбы придуман китайцами. Первый раз увидел я его на Дону. «На что ловите?» - спросил нестарого рыбака. «На пуговицу», - улыбаясь, ответил парень и показал кукан с вечерней добычей. Присев, я узнал способ извлеченья из воды сазанов.
На конец лески крепится аккуратный кусочек жмыха величиной со спичечный коробок, а чуть выше, параллельно основной леске - провод с пуговицей от солдатской шинели. Желанный для сазана запах жмыха привлекает его к этой снасти, жмых он начинает сосать, но есть помеха приятному делу - пуговица на поводке бьет по жаберной крышке. Желая узнать, что это такое, берет сазан пуговицу своим немаленьким ртом, убеждается в несъедобности странного предмета и, надо понимать, с отвращеньем от него избавляется. Но выбрасывает не изо рта, а чуть приподняв крышку жабер, и оказывается вдруг на кукарне. «Черт с ним, с этим жмыхом! - сказал бы сазан, если бы мог говорить. - Надо держаться подальше от этой штуки». Поплыл, а пуговица не пускает. И наверху у рыбака зазвенел колокольчик или упал камешек с палки, держащей леску… Говорят, не шибко уловиста эта снасть. Но как не изумиться наблюдательности и хитроумию человека-изобретателя!
Беда, однако, в том, что рыба против людей ничего не выдумала. Её в водах становится меньше и меньше, было время, воблу на Волге у Каспия выкладывали копнами, как сено. Сегодня вобла - деликатес. Осетры были царь-рыбой в Каспии - сегодня браконьерство привело их к черте исчезновения. Михаил Ломоносов пришел в Москву из архангельских Холмогор с рыбным обозом. Вёз санный поезд разную рыбу, в том числе сёмгу - сегодня сёмгу ловят разве что для Кремля. Вы скажете: «Как! А в магазинах - берите, пожалуйста». Да. Продается «норвежская сёмга». Но в море атлантический этот лосось не гулял, от семги «дикой» он отличается так же, как курица с птицефабрики от «курочки рябы» с бабушкиного двора. «Дикая» семга в океане нагуливает тело, питаясь «здоровой, натуральной пищей». Норвежцы же выпускают молодь семги в фиорды, выход в океан из которых перегорожен сеткой, и кормят рыбу «консервами» - гранулами, как на фабрике кур, несущих яйца с желтками, лишь чуть отличаемыми от белка. И курятина с этих фабрик вкусом похожа на сено, тогда как «курочка ряба», клевавшая во дворе и травинки, и зернышки, и козявки, была отменного вкуса. Возвращаясь, бывало, домой с рыбалки, я издали чувствовал дразнящий запах и понимал: лапшу мама варила с курятиной. Конечно, «садковая» семга остается неплохой рыбой, но она все-таки отличается от той, что кормилась в океане на воле.
Хитер человек, но все эти хитрости оборачиваются против него самого. Как тут не вспомнить современную мудрость индейцев: «И когда человек убьет последнего зверя, и когда человек поймает последнюю рыбу, и когда загубит последнюю речку, тогда он поймет, что деньги есть нельзя».
