Остров во льдах
Остров назван в честь русского мореплавателя Фердинанда Петровича Врангеля. В начале XIX века проверить слухи о северной земле у Чукотки Россия послала молодого лейтенанта. Четыре раза, четыре года подряд, экспедиция Врангеля уходила по льду в океан. И четыре раза возвращалась ни с чем. Жестокие холода и торосистый лед преграждали путь и собакам, и людям. Все-таки лейтенант вернулся в Петербург уверенным, что северная земля существует. По косвенным данным, по легендам и рассказам чукчей он точно предсказал ее место.
Долгое время и корабли не могли пройти в малодоступный район. Лишь в 1867 году китобой Лонг впервые с расстояния в тридцать пять километров увидел остров. Координаты Земли совпадали с предсказанием русского лейтенанта. И Лонг посчитал справедливым назвать остров именем Врангеля.
МИНУТА, когда под ногой зашуршат камни или сомнется трава незнакомой земли, всегда значительна. У Врангеля прыжками в воду со льдины нас приветствуют шесть грузных моржей. С высоких камней за высадкой, не моргая, наблюдали две снежные совы. На острове, окруженном рваными льдинами, стояла тишина. Бурое пространство полого поднимается от воды и потом круто переходит в фиолетовые и пронзительно синие сопки. Горная цепь подпоясана дымной полоской тумана. Тишина. Издалека слышно, как гремят камни под ногами бегущего к нам человека. Весь остров из камня!
Какова жизнь на острове?.. Человеческих следов почти незаметно. Только след вездехода пересекает остров в нескольких направлениях.
В горной части острова чувствуешь себя как на чужой, незнакомой планете - пологие каменные холмы, скалы и мертвая вода полувысохших речек. Ни рыбы, ни каких-нибудь жуков и козявок нет в этих речках, питаемых снегом. Только синева неба да белые совы на бугорках напоминают: это все-таки родная тебе планета Земля. Наверно, все проходившие тут в первый раз испытали чувство непривычного беспокойства и даже тревоги. Карта передает это чувство: бухта Предательская, бухта Сомнительная, речки Неизвестная и Неожиданная, местечко Хищники, горы Туманная и Двуглавая… Наш вездеход то ныряет в озера прозрачной воды, то с трудом одолевает большие поля валунов. Но что это? Водитель выпрыгнул и поднимает из воды изогнутое бревно… Бивень мамонта! Пожелтевший, в трещинах бивень. На лицах спутников удивленья не вижу. Такие находки на острове - обычное дело. Мне же всю дорогу потом воображение рисует огромных зверей: то у воды, то на склоне холма, то силуэтом на красном вечернем небе.
Ощущение безжизненной дикости исчезает, как только спускаешься вниз - в предгорья и на равнину. Поджарый пегий песец долго и с любопытством наблюдает, как наша машина одолевает каменистый брод через реку. Какие-то птицы низко летят над тундрой. И совсем уж неожиданность - в кабину залетает мохнатый шмель. Вылезаем размяться у ручейка, и я убеждаюсь: жизнь для шмелей тут вполне подходящая - сплошные ковры цветов! Мелкие цветы, но какое разнообразие: синие, красные, оранжевые, фиолетовые. Столь же разнообразны краски мхов и лишайников. Среди них выделяются низкорослые маки и красноватые кустики щавеля. Тут же возле воды растет низкий ивняк, который вначале принимаешь за траву…
Возвращаясь на берег, мы завернули к одинокому огоньку. У костра сидели два бородатых ленинградских ботаника. Восемь недель они жили в палатке и собирали гербарий. Я записал: "На острове двести видов цветов и еще сто разных растений". Удивительное обилие жизни, если учесть: даже летом тут бывают морозы и земли в обычном понятии нет, только камень.
Прощаясь с ботаниками, мы заметили что-то смутно белевшее у горы.
- Снег?
- Нет, это гуси.
Мы сняли шапки и слушали, как в полутьме тихо переговаривались присевшие на ночлег птицы.
|
Я оказался на острове в дни, когда белые канадские гуси готовились улетать. На континентах мы видим уже пролетающих птиц, а тут они только-только собирались в дорогу. У молодых еще не окрепли крылья, и старики неустанно водили стаи вдоль побережья. Иногда гуси садились передохнуть. И мы начинали фотоохоту. Я залегал в лощине, а вездеход делал крюк и наступал на гусей. Стая с криком взлетала, и в глазах у меня начинало рябить от взмахов кипенно-белых с черной оторочкою крыльев.
Тысячи птиц проводят лето на острове. В период гнездовий и особенно в линьке гуси совсем беззащитны. Их, как овец хворостиной, можно загонять в сети. Их так и ловят для зоопарков или для того, чтобы, откормив в загоне, осенью отведать дикой гусятины. Человеку на дальнем острове, лишенному многих радостей, трудно удержаться от подобной охоты. Но людей становится все больше и больше. И если не будет строгих запретов, постепенно гуси исчезнут с лица земли. Когда-то, наверное, во многих местах на Севере гнездились эти белые птицы. Но только недоступность для человека далекой земли сохранила гусей. Они безошибочно находят в просторах холодный остров. Тут над землей летят они к месту гнездовий строго определенным путем - в седловине между двумя сопками. Обилие картонных стреляных гильз на птичьей дороге еще раз заставляет подумать о судьбе белых птиц.
ПРОЛЕТАЯ на ледовом разведчике к северу от Чукотки, мы увидели сверху медведя. Желтоватый зверь плыл между льдинами по направлению к острову, который веками служил медведям родильным домом. В конце августа, закончив блуждание в океане, самки приходят на остров и, побродив немного, залегают в берлоги.
Первые зимовщики Врангеля в тридцатых годах добывали в год до семи десятков зверей. Такая охота почти лишена риска. И человек иногда добровольно, возможно, в искупление своей всесильности, искал этот риск. Вот рассказ одного из первых зимовщиков: "Когда у Званцева первый выстрел бывал неудачный и обраненный зверь уходил в берлогу, Званцев поступал "просто". Он клал винтовку на снег, доставал из кобуры кольт, ставил его в боевую готовность и головой вперед лез в берлогу к раненому, остервенелому зверю. Званцев в упор стрелял. Так он убил не меньше десятка медведей…" Риск почти безрассудный. А сколько было по всей Арктике безрассудной стрельбы без всякого риска! Медведей убивали с бортов кораблей. Часто добычу не пытались даже забрать. Стреляли ради пустой похвальбы: "Я убил медведя". По подсчетам, медведей в Арктике осталось не более пяти тысяч.
|
Остров Врангеля по-прежнему служит для многих из них зимним прибежищем. Присутствие человека, конечно, пугает зверей. Но вековые инстинкты каждую осень влекут беременных самок на землю. Охота на белых медведей сейчас строго запрещена. Иногда только егерь ищет берлогу, чтобы добыть медвежат, на которых спрос во всех зоопарках. Я на два дня всего разминулся с островным егерем, который увез в Москву с Врангеля несколько медвежат, белых полярных сов, песцов и гусей.
ЛЮДИ на Врангеле появились недавно. В 1916 году остров объявлен территорией России… В начале двадцатых годов, пользуясь тем, что молодая республика была занята большими проблемами на Большой земле, остров попытались колонизировать канадцы и позже американцы. Советская канонерская лодка, приплывшая восстановить наши права, нашла тут людей, промышлявших моржей и медведей…
История освоения острова удивительно интересна. В самолете до Чукотки я не мог оторваться от книжки Минеева "Пять лет на острове Врангеля". Пять лет беспрерывной зимовки! Три года по плану, а потом вынужденно - из-за льдов корабли не могли снять людей. Минеев был "начальником острова" и хорошо рассказал о драматическом пятилетии. В радиопередаче для Севера я как-то слышал немолодой голос и слова диктора: "…выступал полярник Минеев". Званцев тоже говорил. Тот самый Званцев, что лазил в берлоги с кольтом.
Сейчас на острове два поселка - в бухте Сомнительной и в бухте Роджерс. Уже не бывает случая, чтобы корабли в навигацию не могли подойти, - самолеты помогают найти проходы во льдах, и двести островитян имеют все, что надо для жизни. Живут на острове русские, чукчи, эскимосы и осетины. Остров - важное место в метеослужбе страны. Но есть тут и доходное хозяйство оленеводов и охотников. Оленей на Врангеле не было. После войны десять оленей завезли пароходом с Чукотки. Сейчас в стаде тысячи голов. Необычное стадо - не домашнее и не дикое. Без пастухов, само по себе пасется в долинах, и только осенью, во время забоя, надо разыскивать стадо. Я обратил внимание: олени чуть ли не в два раза крупнее чукотских.
- Еда много. Гнуса нету совсем. Волки нету совсем. Олешкам хорошо жить, - объяснил старик чукча.
Островные охотники промышляют песцов и морских зверей. В конце осени появились моржи. Возбужденные зверобои каждый день садились с винтовками в маленькие, из моровых шкур лодки и уходили в прибрежные льды на разведку.
А ГУСИ собирались лететь в Канаду. Однажды утром повалил снег, и это было сигналом. Все стаи поднялись на крыло. Длинные вереницы птиц тянулись над берегом, с тревожным криком пролетали над самым поселком. Услышав летящую стаю, в загонах начинали кричать плененные летом гуси. Люди выходили из домов и с непокрытыми головами молча глядели, как в редком снегу мелькали белые птицы. Неделя, и опустел остров. В бухте низкими голосами перекликались два парохода, выгружавшие продукты и уголь. Не за горами была полярная ночь.
Фото автора.
