Запасной карман жизни
«Морозной пылью серебрится его бобровый воротник». Все помнят эту пушкинскую строку.
Бобровый мех в старину ценился очень высоко. Бобров промышляли повсюду, требовали их из Сибири, потом с Аляски. Добывать зверя было нетрудно, и наступило время (конец XIX века), когда бобров повсюду не стало. На маленькой лесостепной реке Усманке группа учёных, обнаружив десяток этих животных, ликовала, как будто встретила живых мамонтов.
Я Усманку хорошо знаю. На ней родился, ловил мальчишкой рыбу, учился плавать. А в 1970 году, желая узнать, почему сохнут и исчезают малые речки, прошёл по Усманке от истока в степи до впадения в реку Воронеж сто пятьдесят километров. Двенадцать дней шёл с посошком по берегу, наблюдая речку, беседуя с людьми на её берегах. Опубликовав в «Комсомольской правде» очерк «Речка моего детства», получил несколько сотен писем с одинаковой мыслью: «Вы написали не только о своей речке, но и о моей тоже».
Много грустного увидел и узнал я на Усманке. Но были день и ночь, которые и умирая вспомню - течение тихой реки по самому большому лесному массиву в Воронежской области - по старинному бору, где Усманка заповедана. Тут река течёт по дубравам и соснякам, опушённая ивами и ольшаником. Проплывая ночью по речным плёсам, мы слышали, как в воду с дубов падали жёлуди и как эстафетой шли вперёд звуки, напоминавшие удары по воде вёсел, это бобры, ударяя хвостами о воду, предупреждали друг друга о возможной опасности.
Усманка была когда-то пограничной рекой с «диким полем» и преграждала болотистыми лесами набеги крымцев на воронежский край. Это было время, когда бобров на болотистой речке было великое множество, приходили промышлять их рязанцы, и никого судьба этих своеобразных животных не беспокоила. И надо же так случиться, Усманка стала одним из последних прибежищ бобров на огромных пространствах России.
В 1927 году (как раз в эти дни отмечается юбилейная дата) был учреждён заповедник для спасенья последних бобров, для возможного увеличения их численности и расселения всюду, где они когда-нибудь обитали.
При строгой охране число древогрызов немедленно стало расти и естественным образом расселяться. Лет через десять - двенадцать их насчитали пять сотен.
Впечатляющие успехи побудили расширить охраняемую территорию до тридцати тысяч гектаров. Началось интенсивное изученье древнейшего обитателя вод и лесов и хорошо налаженное их расселенье. Бобров ловили, метили, одних отпускали обратно в речку, других в деревянных ящиках отвозили в разные концы страны и за рубеж - в Польшу и ГДР. В тридцать областей СССР было вывезено 2300 бобров. Везде они хорошо приживались, поскольку расселенье сопровождалось сведениями: где могут жить, что едят, как плодятся, распространяются.
Сегодня бобры стали обычными обитателями множества речек, число их - десятки тысяч. Половина бобров - воронежские. Таким образом заповедник полностью оправдал свое назначенье и заботу государства о нём.
НО РАЗВИТИЕ хозяйственной деятельности (Воронежский заповедник находится в центре неё - рядом два больших промышленных города, сельское хозяйство на землях, примыкающих к охраняемой территории, дороги у границ заповедника) заставило озаботиться судьбою многих других животных и лесов, представляющих ценный генетический фонд сосняков и дубрав.
Территория заповедника и остальная часть Усманского бора стали убежищем для многих других форм жизни. Кое-что, как и в других местах, всё же было утрачено - глухари, тетерева, журавли и другие чувствительные к беспокойству животные. Но под присмотром заповедника стало быстро расти маленькое стадо европейских благородных оленей, выпущенных в Усманский бор в годы революции из Рамонского усадебного зоопарка. Число их с полутора десятков достигло тысячи, и, когда стало ясно, что такое число едоков прокормить бор не может, стали расселять и оленей. Этот процесс был более трудоёмким, чем расселенье бобров (отлов, транспортировка, адаптация к новым местам). Но и эта работа заповедником выполнена успешно. Из воронежских лесов в разные места Центральной России переселили полторы тысячи оленей и более двухсот кабанов.
Кабанов в здешних лесах ранее не было. Пришли они с юга в Усманский бор после войны. В это же время с севера на юг по лесным полосам стали распространяться лоси. Лосей в заповеднике задержалось около сотни. Кабаны же в богатых желудями дубравах при мягких нынешних зимах «почувствовали себя дома». Кроме переселённых в другие места, в заповеднике сейчас живут до восьми сотен зверей, забегающих иногда в усадебный сад и навещавших ранее фермы на краю леса, где жили белотелые их потомки.
Таким образом из крупных животных сейчас в заповеднике на виду лоси, олени, бобры, кабаны и косули. Но биологическое разнообразие, к которому всюду в мире стремятся, в этом оазисе дикой жизни большое - барсуки, выхухоль, енотовидная собака, лисы, залётные волки, змеи, ежи, десятки видов птиц, более шести тысяч насекомых. Всё охраняется, изучается энтузиастами заповедного дела в условиях, которые ныне не назовешь лёгкими. Их следовало бы облегчить, памятуя, что заповедники - это запасники, из которых, если наступит час, можно будет взять материал для «ремонта» всего, что нарушается в дикой природе неосмотрительностью и алчностью человека.
ЮБИЛЕЙ в текущем году справляет не только Воронежский заповедник. В 30-е годы их создано было значительное число, и заповедники выполнили свою задачу. От черты полного исчезновения отведён бобр. Заповедниками (охраной и расселением) в Сибири спасён был соболь, тоже обычный сегодня житель тайги. Спасла охрана сайгу - древнейшую из нынешних антилоп. В европейской части России за столетия почти полностью был истреблён лось (в 1927 году в семи центральных областях России было насчитано 28 (!) голов этих лесных великанов). Лосей спасла лишь решительная охрана и убежища в заповедниках. Это убедительные примеры ценности особо охраняемых территорий.
Мы сегодня переживаем трудный период нашей истории. Власти решили: выкарабкаться из «колдобины» можно в первую очередь с помощью интенсивного использования природных ресурсов. Беда в том, что власти соблазнились убрать с пути всё, что будет избранным мерам помехой, - без какого-либо обсуждения ликвидирован Комитет по охране природы и Лесное ведомство, существовавшее в России двести лет и накопившее опыт и знания в пользовании лесами. И то, что мы сейчас наблюдаем, иначе как разграбленьем природы назвать нельзя.
Заповедники сохранились. Но хорошо видно, как трудно они выживают, как нуждаются в разумной поддержке и дополнительном финансировании. Почему бы во имя будущих поколений законом не обязать разбогатевших на интенсивной эксплуатации природных ресурсов людей помогать заповедникам. Эту меру все сочли бы справедливой и важной.
