Array ( [0] => 2829 [1] => 2836 [2] => 2850 [3] => 2860 [4] => 2871 [5] => 2883 [6] => 2890 [7] => 2898 [8] => 2921 ) 1
0
28 марта
Загрузить еще

Александр МЕШКОВ: Как я в Шаолине боевые искусства изучал

Александр МЕШКОВ: Как я в Шаолине боевые искусства изучал
Фото: Мешков (слева) просит Будду (справа) оставить его в монастыре.

Шаолинь - моя мечта

Увы, друзья! Долгие мучительные годы мы, советские пацаны, жили в сумраке беспросветного «светлого будущего», без сурового и беспощадного Брюса Ли, без изящных китайских зонтиков с механизмом самоуничтожения, без китайских джинсов Adidaz, без дешевых часов Rolix. Но вот громыхнуло сумасшедшее цунами перестройки, «разрушив» Великую Китайскую стену, и обнажило перед нами суровые радости социализма с восточным раскосым взглядом и прелести буржуазного образа жизни. К нам пришла эпоха видеосалонов, легендарных ВМ «Электроника», с «кошмарами на улицах» и «пятницами, 13-го», с рябым лицом Фредди Крюгера, с ловкими прыжками и обезьяньими ухватками Джеки Чана, и неземной сноровкой неуловимых китайских мстителей, и сокрушающими ударами шаолиньских монахов.

«Ура» кричали наши восставшие ото сна души! Наконец-то разрешили материться в эфире, пить пиво из горла посреди улицы, слушать Pink Floyd, смотреть запрещенное кино! Нас перестали сажать за тунеядство, проституцию, пропаганду карате, кунг-фу, ушу и прочих «вредных» нерусских единоборств! Дети перестали играть в Чапаева, Ленина и Чингачгука и превратились в ниндзей. «Выход дракона», «Непобедимый боец с шестом», «Аббат Шаолиня», «Воины храма Шаолинь», «Смертоносные герои Шаолиня», Джет Ли, Ли Ляньцзе стали персонажами наших снов. Пусть сюжет у этих фильмов был примерно один на всех, но зато, друзья, как они прыгали, эти ­шаолиньские монахи! Бубке и Исинбаевой такие прыжки и в праздничном кошмарном сне не снились! ­Шаолиньцы не только легко преодолевали гравитацию, но и убивали насмерть всех обидчиков и угнетателей трудящихся масс, разбивали головой каменные плиты и силой мысли гнули копья. Вся страна, включая меня, как один, нарядившись в кимоно, бросилась изучать восточные единоборства.

Именно тогда я твердо решил: я должен, должен стать монахом ­Шаолиньского монастыря. Воплощение мечты, правда, в силу обстоятельств отложилось всего-то на  двадцать лет. 

Китайский бы выучил только за то…

И вот однажды темной ночью я прилетел в город Чанчжоу, что неподалеку от Шаолиня. Молчаливый, словно сталактитовый воин, таксист отвез меня в отель за 50 американских баксов. (Как выяснится позже, стоимость проезда всего-то 80 юаней! Для справки:1 доллар=6,7 юаня.) Да чего ему, собственно, было со мной балагурить, если я не знал китайского, как и он английского. А ведь в китайском в основу каждого второго слова входит корень из трех букв, самой популярной на Руси инвективной вокативы. (По-китайски это означает яшмовый стержень.) Я при всей любви к русскому языку и уважению к китайской культуре не мог себе позволить такого разнузданного филологического шабаша. Я назубок выучил только одно целомудренное слово - «нихау», означающее «здравствуйте». Можете представить, как трудно мне было в этой загадочной стране объясняться жестами.

На следующий день я уехал в уездный город Дэнфен. От него на такси доехал до деревни, где стоит Шаолинь. Огромный бронзовый монах, навеянный, видимо, гением позднего Церетели, встречал туристические автобусы суровым монашеским взором. Дыхание в зобу моем сперло от охватившего трепета. По обеим сторонам аллеи, ведущей к вратам в монастырь, многочисленные торговые палатки. Тут тебе и статуи Будды, и самурайские мечи, кинжалы, звездочки, монашеские посохи (О Великий Бодхидхарма! Эти посохи еще сыграют в моей судьбе зловещую роль!), нунчаки гламурные, со стразами, четки, браслеты, китайские вазы V века, носки, трусы и, конечно же, хит продаж: майки с надписью «Шаолинь». Гламурный меч со стразами можно купить за 2000 юаней. Простой - за 150.  

Шоу монахов

И вот я внутри! Асфальтированная аллея ведет меня к замысловатым пагодам исторического комплекса. По дороге, в небольшом зале, на освещенной сцене я ­посмотрел шоу шаолиньских монахов. Монахи были чудо как хороши! Они легко бегали по стенам (правда, невысоко, метра на два всего), гнули горлом копья и ломали головой металлические мечи... Я вышел с представления ошеломленный и укрепившийся в желании самосовершенствоваться именно здесь. Позже я узнал, что эти парящие под потолком парни не совсем монахи. Вернее, совсем не монахи, а концертная бригада акробатов, своим шоу зарабатывающая деньги на содержание монастыря. А настоящие монахи прыгают значительно ниже. 

Возле концертного зала я увидел позолоченную статую мужичка с клочной бородой, со свирепым взглядом выпученных очей, в каком-то бесформенном артистическом балахоне, словно взятом напрокат у Примадонны. Мужичок слегка похож на какого-нибудь безумного Диогена. Ба! Так это же Дамо! Вы не знаете, кто такой Дамо? Я тоже не знал. Дамо, или Бодхидхарма, - индийский буддийский монах, Патриарх чань-буддизма в монастыре Шаолинь. Трудно заподозрить в этом толстячке легендарного основоположника и мастера ­боевого ушу. Но говорят, что Бодхидхарма умел вытворять другие чудеса. Он мог силою мысли изменять свой вес без всяких диет. Он и в Китай прибыл из Мадраса, уменьшив вес до 100 граммов, переплыв ­океан в лапте. Поэтому его частенько изображают с утлой туфлею в руке. 

Я в монахи бы пошел...

Неожиданно для себя я и сам стал достопримечательностью Шаолиня. Я ходил по лестницам и площадям храма в форме офицера национальной гвардии Венесуэлы, и все туристы смотрели на меня, как на древнюю пагоду, как на Царь-колокол, и старались сфотографироваться на моем фоне.  

Даже монахи смотрели на худого, изнуренного жизнью, белобрысого псевдоофицера, и я не преминул этим воспользоваться. Когда один из них, худенький и шустрый, подошел ко мне и стал на своем гортанном наречии расспрашивать меня о нуждах и чаяниях гордого народа Венесуэлы, я стал объяснять ему красноречивым языком жестов, что я хочу стать монахом и делить с братством тяготы монастырской жизни. Я якобы ел воображаемыми палочками рис, я спал, подложив под голову ладошки, воображаемой лопатой рыл другому яму и, наконец, своими костлявыми кулачками, рассекая воздух, наносил удары многочисленным врагам Шаолиня. 

Где-то далеко, в другом измерении, от зависти перевернулся в гробу великий мим Марсель Марсо и следом за ним и сам Чарли Чаплин. Вокруг меня сразу собралась небольшая, человек 300, толпа зрителей с видеокамерами. После завершения моей пантомимы юный монах с нескрываемым чувством благодарности пожал мне руку. История тронула его до глубины души. Глаза его предательски блестели. Он таки не понял моей просьбы.  

Другой  на моем месте прекратил бы попытки стать монахом, но только не я. У меня был главный козырь в рукаве, который я берег на крайний случай. Я знал, что монахи попадают с катушек, едва я только предъявлю его в конце игры. Они на руках внесут меня в лучшую келью и сочтут за честь каждые день на ночь мне петь свои знаменитые шаолиньские колыбельные и чесать мои натруженные пятки!

Красота - магическая сила

Но сначала я вернулся в Дэнфен. Там я нашел переводчика, праздного китайца Лио, который перевел и записал мне на бумажке текст моего обращения к монахам ­Шаолиня на языке Конфуция, Лао Цзы, Брюса Ли и Мао. В этом письме я выражал свое почтение Великому Шаолиню, его настоятелю Ши Йонгсину и просил его оставить меня в монастыре послушником на пару недель. Я умолял монахов помочь мне избавиться от многочисленных пороков (я их перечислил) и научить бегать по стене. Я сходил в салон красоты и остригся наголо согласно неписаной буддийской традиции. После чего я купил монашескую одежду сенг фу за 300 юаней, переоделся в нее и возвратился в монастырь уже готовым монахом. Я не сомневался, что на этот раз я останусь здесь надолго. Казалось, сам Бодхидхарма подталкивал меня к воротам монастыря. 

В Шаолине прихожане ставят для Будды ароматические палочки и благодарят его за счастье.

Когда панды завидуют

Стоило мне надеть монашеское одеяние сенг фу, как мой и без того высокий рейтинг возрос в сотни раз. Мой выход в свет в одежде шаолиньского монаха вызвал не меньший переполох, как если бы на Красной площади приземлился темнокожий африканский паренек с двумя головами в форме гаишника. Или если бы тот же самый темнокожий паренек в рясе Патриарха бродил по Сергиеву Посаду или голышом по Ватикану. Туристы ходили за мной толпами, любовались мной, как Джокондой, снимались со мной в обнимку. Потрогать меня выстраивалась очередь, как за водкой во времена «сухого закона». Моей востребованности позавидовала бы любая панда. Да что там панда! Николай Басков, прознав, что меня любят больше, чем его, в слепом отчаянии женился бы на каком-нибудь монахе, а Филипп Киркоров бросил бы напрасно петь и ушел бы в Шаолинь рядовым затворником. Случись мне в этот звездный час помутиться разумом и провозгласить себя президентом всея Китая, никто бы не стал возражать. Но я, непрактичный человек, не воспользовался ситуаци   ей. И даже не стал взимать плату за снимки с собой. А ведь если бы я брал хотя бы по юаню за каждую фотосессию, то к концу года мог бы купить этот самый Шаолинь.

В конце дня я сполна ощутил тяжкое бремя Славы. Рот устал улыбаться, тело утомилось позировать. Не завидуйте, ребята, фотомоделям! Нелегко им хлебушко достается! 

Я достаю из широких штанин…

Я пошел на КПП, который перекрывает доступ посторонних лиц в кельи шаолиньских монахов, и показал свое письменное послание двум дневальным послушникам. Прочитав мое заявление, один из них отправился куда-то в сумрак и через десять минут явился с другим монахом, судя по суровому выражению лица наделенному особыми полномочиями. Сложив руки на груди, я приветствовал его как собрата. Он ответил мне поклоном и стал доходчиво объяснять что-то на китайском языке. Говорил он примерно полчаса. Как я понял, он дипломатично отказывал мне. А может быть, мантру читал. И тогда я позволил дерзость прервать его.

- Погоди, приятель, - сказал я. - Мы, похоже, говорим на разных языках! Так мы никогда не договоримся! Смотри-ка лучше сюда!

И я, со снисходительной, но не оскорбительной улыбкой, вытащив кошелек, достал из него главный козырь. Монах бережно взял в руки козырь, внимательно вгляделся в него. Глаза его округлились, как у Дамо…. 

Фото автора. 

СПРАВКА «КП» 

Сегодня в монастыре Шаолинь 200 монахов и 20 монахинь. Иностранных граждан в монахи Шаолиня пока не принимают, но храм ­постоянно посещают буддисты различных национальностей.

Шаолиньские монахи почитают три сокровища: Будду, его учение, дхарму и монашескую общину. Они свято исполняют пять основных запретов (усе): не убий, не укради, не прелюбодействуй, не лги и не бухай!

В VIII веке власти стали продавать удостоверения монаха Шаолиня, дающие право побираться. Поэтому появилось много подделок и, соответственно, фальсифицированных монахов. Их и сейчас немало. Я тому красноречивый пример. 

СПРАВКА «КП» 

«Шаолиньсы» переводится как «Монастырь молодого леса». Его основал в 495 году индийский шаман Бато. Бодхидхарма (Дамо) пришел сюда позже и с другими религиозными принципами. Он призывал учеников отказаться от чтения сутр и многочисленных ритуалов и объявил, что стать Буддой можно в акте непосредственного ­интуитивного восприятия Истины, свободно и полно входящей в разум человека.

Истина передается без всяких посредников, без слов, письменных знаков и наставлений. Однажды Бодхидхарма удалился в горную пещеру, где, обратившись лицом к стене, он провел в сидячей медитации (цзочань) почти девять лет. 

Конец первой части. Продолжение здесь>

Часть 3 читайте здесь>