Куба продает последнее - сказку о революции
Обычно статья начинается со старательных объяснений автора - для чего он ее сочинил.
- В этом есть что-то унизительное, - морщился Ворсобин, затягиваясь сигарой «Коибо», которые так любил Кастро, пока не заболел. - Речь идет о гордой Кубе в конце концов! Пламенный Фидель. Искрометный Че. Бескомпромиссная борьба с пендосами. Поэтому заметки об Острове свободы обычно начинают величественно. В крайнем случае меланхолично. Дескать, дышим одним воздухом с последними политическими романтиками...
Андрей Рябцев рассеянно кивал, но смотрел с балкона куда-то вниз...
- Сеньор, сигарс! Гуд сигарс!!! - майским котом заорал внизу черный человек, которого в СССР справедливо бы назвали негром.
- Давай я брошу в него свежекупленным барабаном, - предложил замученный торговцами социалистической Кубы Рябцев. И, свесившись с балкона, прокричал: - Ноу сигарс, ноу чикас (то есть ни сигар, ни девок нам не надо)! Гоу хоум, товарищ!..
- Романтики... - Рябцев хмуро смотрел вслед изгнанному камараду, бредущему в сторону площади Революции. - Но это же неправда...
- Это? - снова затянулся некурящий в обычной капиталистической жизни Ворсобин (черт, эти курильщики сигар и правда позеры!). - Да, это неправда... Но так прямо все равно нельзя.
- Почему?
- Скажут - пендос... Продался госдепу... Нет-нет, боже упаси ссориться с русским народом, ментально застрявшим в Советском Союзе... Надо уважать его слабости. И написать так: «И сколько бы ни прожил Фидель, он уходит непобежденным. Он оказался крепче огромного СССР. И крепче почти десятка президентов США, которые пытались его свергнуть и не смогли»... Кстати, так, думаю, и о Лукашенко напишут...
- Вот какой балбес это сказал?!
- Я, - зевнул Ворсобин. - Два года назад. Так обычно пишут люди, ни разу не бывавшие на Кубе. Для людей, которые здесь не бывали никогда...
МУЗЕЙ ИЛИ КУЧА ХЛАМА?
Мы попали на Кубу вовремя. Местное руководство, от безденежья уже лет 20 размышлявшее на тему модернизации, собралось с духом и уволило с работы каждого десятого жителя страны. То есть из лодки социализма в пучину рынка были выброшены 10 процентов бюджетников. Этот очень суверенный вариант кубинской перестройки нас так впечатлил, что мы решили поделить ответственность. Пусть пишет каждый сам за себя.
Ворсобин: - В освежающем духе модернизации, так сказать...
Рябцев: - Да, тандемно. Как Фидель и Рауль. Как...
Ворсобин (вовремя перебивая): - ...По прилете было ощущение удивительной родственности наших народов. Первое, что я увидел на острове, были... шпионы. Портреты пяти кубинских агентов, вот уже несколько лет сидящих в застенках ЦРУ, встречают всех приезжающих сразу за стойкой паспортного контроля. И надрывная надпись: «Мы ждем вас, герои!» Им клянутся в верности в школах, их заочно берут в штат предприятия... Тебе ничего этот культ провалившегося шпиона не напоминает?
Рябцев: - Не, наша симпатичнее...
Ворсобин: - Зато эти настоящие... Эх, помню: стоишь вдохновленный на пионерской линейке, сжимаешь кулак и поешь: «Инпебло, унито, хамасен равен сито...» Ты, Рябцев, разве что родился в СССР - тебе все по барабану... А я лелеял мечту увидеть островок честности, этакий палеонтологический музей забытой народной справедливости. Пусть бедный...
Рябцев: - Но гордый...
Ворсобин: - Да-да, как Че, который красуется у молодежи в мозгах и на футболках... Первое впечатление от Гаваны... Иду я по узким пахучим улочкам. Ошалело. Нервно. Оборачиваясь. В 85-м мне было 12 лет... И я вернулся в 85-й. Вот «москвичонок», а под ним ругается мужик, которому, судя по его матерному выражению лица, дали не тот ключ... Мимо проехал советский «ЗИЛ» с мириадами наклеек на борту: «Монтана», «Москвич», Piоneer... Что-то варят на первом этаже, из подвала тянет канализацией - запахи смешиваются в неповторимо совковый аромат коммуналки... Стайка девчонок в красных галстуках с хихиканьем позирует Рябцеву. Тот им дарит авторучку, и они вертят ее в руках. В глазах то счастье из детства, с которым моя семилетняя сестра смотрела на доброго иностранца в Эрмитаже, подарившего ей американскую жвачку... Эх-х... Куба, Куба...
Рябцев (задумчиво): - А что, Куба, Куба! Вот как о ней рассказывать... Как о гигантском музее, населенном не людьми, а тенями?! Где главное - декорации? Вон хромированный «Форд» с надменно задранным бампером, вон ослепительный элвисовский «Кадиллак»... Эти блистательные стариканы вразвалочку поворачиваются на узких перекрестках старой Гаваны, они, как сданные в утиль некогда популярные голливудские актеры, подставляют туристам-фотографам свои насквозь трухлявые под краской-гримом бока...
Ворсобин: - Так красиво описываешь, что сразу видно - неискренне...
Рябцев (взрываясь): - Да потому что для кого-то старый чердак - музей, а по мне - просто куча хлама! Непостижимо, почему фасады центральных улиц в кубинской столице можно использовать как декорации к фильму-катастрофе! Почему кубинцам не позволено покупать дешевые и удобные малолитражки! Зато позволено мучиться, ежечасно ремонтируя хромированные музейные экспонаты, доставшиеся революционерам от ненавистных кровопийц-капиталистов. Есть в этом какое-то извращение социализма... Вместо того чтобы прибраться в городе, они просто оставили все как есть. Они разгромили капитализм «до основания», а теперь эти самые руины и продают нам, туристам...
Ворсобин: - «Руины» - это ты сгоряча. Да, единственное здание, построенное коммунистами в столице, - это больница...
Рябцев: - Это за 50 лет, прошедшие после революции!
Ворсобин: - Но все равно Гавана - из того сорта великосветских красоток, которые прекрасны даже в нищете. Даже в обносках кубинская столица эффектна... Идешь по центральным улицам, и воображение невольно убирает уродливые гигантские баки на балконах, чистит от ржавчины ажурные завитки решеток, штукатурит фасады, переодевает кубинцев из печального китайского ширпотреба во что-то более элегантное... И слышно, как вокруг несутся звуки...
Рябцев (мученически): - Только не латина!..
Ворсобин: - Хорошо, пусть это будет насквозь капиталистический джаз... Но воображение упорно рисует карибский Лас-Вегас, который здесь когда-то был... И чует мое сердце - будет.
|
В этот момент мы находились в самом сердце Кубы - у фабрики знаменитых гаванских сигар. На нас уже висели черные гроздья кубинцев, пытавшихся продать в лучшем случае то, что вынесли с предприятия несуны. А скорее цеховики, с которыми в СССР сражался детективный телесериал «Следствие ведут знатоки»...
- Сигарс! Русиа? Дэшэвле, товарищ! - кричали они. И вели себя, кстати, по-буржуазному развязно. Русское сердце и опыт подсказывали - пусть на Кубе за это полагается лет эдак пять тюрьмы, эти ребята мало чем рискуют.
А вот на фабричной экскурсии мы увидели настоящий кубинский пролетариат. Большой зал, наполненный душераздирающим для курильщиков ароматом, сцена с иконостасом из вождей и лозунгами, в которых угадывалась слова «революция» и «труд». И сотни столов для кручения сигар... Усталые лица рабочих. У передовиков взгляд вынужденно бодрее - к их столам водят туристов... Скоро начнется партийная лекция на тему честного труда...
Рябцев: - Вот интересно - за экскурсию с нас взяли 20 долларов. А зарплата у этих бедняг - если пересчитать с деревянного песо на конвертируемый (что-то вроде советских чеков для VIP-магазина «Березка») - 18 долларов в месяц.
Ворсобин: - Но у них карточки, по которым килограмм фасоли стоит копейки на наши деньги. И к тому же если бы не экономическая блокада американцев - кто знает, может, и сбылась бы Великая кубинская мечта...
Этот аргумент выглядел так железно, что мы были поражены, как легко он рассыпался у нас в руках...
СЫР И ПОДПОЛКОВНИК
Перед отъездом из Гаваны пообщались с местными соотечественниками. Как-то случайно получилось. Из гуманизма не будем говорить, с кем и при каких обстоятельствах (в стране, где бесчинствуют даже дворовые комитеты, тщательно следящие, сколько цемента купил сосед и на какие такие деньги, инстинктивно избегаешь имен). Запомнились слова одной экс-москвички...
В этот грустный момент мы стояли между гигантским памятником Иисусу Христу, построенным Батистой за несколько месяцев до своего свержения, и домом его сестры (ныне музей Че Гевары).
- Че - террорист! - вдруг начала митинговать Светлана, переехавшая сюда в начале
90-х. - Такие, как он, все это начали, а нам эту кашу расхлебывать!
Светлана погрозила пальцем в сторону музея.
Ее муж-кубинец то смущенно глядел себе под ноги, то опасливо - по сторонам.
- Вот только не говори, что я не права! - Русская с вызовом посмотрела на него.
- А я и не говорю... - тяжело вздохнул тот. - Только есть еще люди...
- Которые верят?! Ты серьезно так считаешь или перед туристами выкаблучиваешься?! - угрожающе тихо спросила кубинца дама. - Люди давно все поняли! Мама твоя, ярая коммунистка, и то недавно сдалась - говорит: «Куда-то не туда мы пришли». Я здесь двадцать лет - и все это время кубинцы только и говорят о перестройке... Скоро перестраивать будет нечего - они все говорят и ни на что не решаются. Вы знаете (это она уже нам), что чаще обсуждают кубинцы? Еду! Кто куда ходил на день рождения и что там удалось поесть. Обычно это банка пива и бутерброд...
В город древний Тринидад мы ехали в задумчивости. Вспоминали очереди за выкинутыми за деревянные песо колготками, разговор с охранником детского сада, подрабатывающим в трех местах, чтобы прокормить семью.
- А уплыть во Флориду? - как всегда, завел провокационный разговор Ворсобин.
Кубинец нахмурился.
- Место в лодке стоит 15 тысяч долларов...
- Опасно?
Кубинец улыбнулся и пожал плечами:
- Не очень. Береговая охрана все равно в доле...
- Эту страну погубит коррупция! - вспомнив Боярского из фильма «Человек с бульвара Капуцинов», провозгласил тогда Ворсобин на всю темную, наглухо заваренную от воров решетками улицу...
Но хотелось чего-то светлого, ободряющего...
|
И Ворсобин вспомнил.
- Если бы не американцы, может быть, кубинская мечта исполнилась бы! - заявил он.
- А вы знаете, что США для Кубы - один из крупнейших импортеров (4-е место после Венесуэлы, Китая и Испании). Американцы торгуют с нами охотнее, чем русские. Такая вот блокада! - не выдержал водитель (назовем его Рико) и показал удостоверение. Бывший подполковник МВД. Утверждает, что как-то даже поучаствовал в предотвращении одного из 637 покушений на Кастро, что, впрочем, самого Рико не защитило от... местных гаишников. Он ходит по инстанциям, оспаривая какой-то несправедливый штраф. И, окрепнув в своем диссидентстве, многое понял.
- Когда-то я занимался теми, кто критиковал власть, - вздыхает Рико. - Но эти люди получали деньги из-за рубежа... А сейчас почти все это делают абсолютно бесплатно. К примеру, моему другу власти сказали: нам нужна земля под твоим домом. Друг вышел на площадь с плакатом «SOS!».
|
- Арестовали, естественно?
- Нет. Приехали иностранные журналисты, поснимали и уехали. А власти приятеля оставили в покое.
По словам Рико, ситуация в стране сложная.
- Слева будет поселочек, - показывает он. - Туда месяц назад вводили войска народ успокаивать.
Рико говорит, что, готовясь к реформам, власти закупают водометы и средства спецзащиты для полиции.
С одной стороны, уже нет того страха, и власть стала мягче. С другой - люди поняли - идеология уходит, есть нечего и все теперь зависит только от них.
- Был даже такой смешной случай, - рассказывает Рико. - В центре Гаваны иностранцы снимали какой-то репортаж, и вдруг к ним в кадр ворвался кубинец, стал кричать: «Мы голодные! Дайте нам кушать!» - и показывать пальцем в рот. Кубинца, конечно, задержали. Оказалось, что это списанный на берег моряк. Сейчас на острове много безработных, особенно среди рыбаков - корабли сгнили окончательно, а на ремонт у государства денег нет... Моряка, разумеется, в психушку. Ролик попал в Интернет. В больницу приехала съемочная группа, и моряка от греха подальше тут же выписали. Теперь ходит гордый и раздает интервью, почти как жертва режима...
Разговорившись, мы нечаянно задали бывшему сотруднику спецслужб шальной вопрос: может, и он готов выйти на улицу, чтобы отстаивать свои права?
- Мой приятель вышел, и я выйду! - вдруг гордо поднял подбородок Рико. - Я не против режима. Но я против коррупции и чиновников, которые думают, что они хозяева в стране. И вообще Фидель умрет - придут большие перемены...
Мы присвистнули.
Рябцев - Ворсобину: - Только, пожалуйста, не сравнивай Кубу с Египтом и Тунисом...
Ворсобин (усмехаясь): - Ты почему-то назвал не полный список... Но что уж поделаешь - там, где много туристов, нищие тихо звереют. Люди нервничают, когда видят свое упущенное будущее...
В Тринидад мы въехали в гробовой тишине...
ТРИНИДАД
Кубинская провинция на фоне столицы выглядела симпатично, свежо...
Ворсобин: - Я бы даже сказал - многообещающе. Тринидад забит мини-гостиницами не хуже какого-нибудь Сочи. 25 долларов в сутки. Сувенирные лавки на каждом шагу. Во дворах спрятаны маленькие ресторанчики (с недавних пор кубинцам разрешено аж 178 видов бизнес-деятельности). Открыть их по-честному почти невозможно, но если есть связи и деньги... Кстати, деньги у местных водятся. Рябцев, шатавшийся вчера где-то всю ночь, в этом убедился...
Рябцев (хмуро): - Да уж... Представляешь, они в пещере на многометровой глубине устроили аццкий ночной клуб. Утробный ритм динамиков, извивающийся клубок человеческих силуэтов на танцполе и жадно горящие глаза вокруг. Меня тут же окружила стайка иссиня-черных, шоколадных, нежно-кофейных, белозубых и смолянисто-волосых прелестниц по 100 (можно сбить до 50) долларов за штуку...
Ворсобин (как убежден Рябцев, с завистью): - А говорили, что на Кубе ЭТО почти даром...
Рябцев (пожимая плечами):
- Меня убеждали, что риск: поймают - тюрьма...
Покинув злачный Тринидад, мы едем дальше, по недурной и упоительно пустынной автотрассе. Наш Рико то и дело притормаживает в неприметных, но мистических местах, где из кустов при виде нашей машины выкарабкивается человек. Рико пулей бежит к нему, выхватывает пакет и с проклятиями засовывает таинственный груз под наши сиденья. Мы уточнили - нет, не тротил. Сначала это был сыр, потом бананы, потом апельсины... Если полиция найдет - штраф тому, кто купил, и срок - кто продал. Последнему - за расхищение народной собственности.
- Идиоты, - усмехался бывший сотрудник спецслужб. - Смотри, сколько вокруг колхозных садов - сколько апельсинов, а купить нельзя. Ну как это называется!
- Дефицит. - Ворсобин выуживает из памяти словечко середины 80-х.
- Хуже! - Рико вдруг отрывает взгляд от дороги и внимательно смотрит на нас. - Если иностранец на курорте утонул - правые-неправые идут под суд, если десяток кубинцев - никто не заметит... Да и почти весь урожай апельсинов отвозят на курорты Варадеро - кормить иностранцев за инвалюту.
- Безобразие! - смиренным хором соглашаемся мы...
«КАК У ВАС В 91-м...»
Санта-Клара напоминала Симбирск, которому угораздило стать Ульяновском. Впрочем, наличие памятника и гробницы с прахом Че Гевары стало для этого симпатичного городка хорошим бизнес-приобретением. Когда-то десятки тысяч кубинцев бесплатно возводили этот мавзолей, теперь нарождающийся средний класс колосился на могиле неистового Че...
Мини-отелей здесь пока чуть меньше, чем в зажиточном Тринидаде, но зато сделаны они с шиком. Город припудрен и уютен. Фонтаны, старательно отремонтированные фасады, оркестр, играющий «Битлз» на крыше местного музея...
Ворсобин: - Было странное ощущение... На какие-то мгновения я забывал, что Россия в другом полушарии... Мы сидели в уютном дворике, курили сигары, в стаканах с «Куба-либре» плавился лед, а хозяин «касы» Антонио не спеша, обстоятельно рассказывал нам, что страна давно ждет перемен...
- Да, идет расслоение на богатых и бедных, - говорил он. - Да, нас ждет безработица - и это придется пережить. Да, перемены нужны - но только постепенные... Западная демократия ведь неидеальна, - говорил он. А на кавалерийские наскоки Рябцева «лучше неидеальная, чем никакой!», вздыхал и качал головой.
- Если ничего не менять - будет катастрофа, - рассуждал кубинский бизнесмен. - И если резко менять - тоже катастрофа. Как у вас в 91-м году...
- Кстати, - вдруг посмотрел он на Ворсобина, - в вашей комнате часто останавливался Че.
И рассказал историю о любовнице команданте, которая жила здесь полвека тому назад.
Утром мы увидели циклопический монумент Че Гевары...
- Да не, это рекламный ход! - спорил сам с собой впечатлительный Ворсобин (в комнате покойного Че его мучили политические кошмары). - Наверняка, по легендам, у Че Гевары здесь пара сотен любовниц...
Рябцев же осматривал памятник, с грустью подмечая, что здесь Че действительно похож на бандита, только что вышедшего из «зеленки» где-нибудь под Гудермесом...
- А ведь на самом деле это один из самых бескорыстных революционеров, - вздыхал Рябцев, накупивший за углом брелоки, майки, кепки, значки, кружки, вымпелы, монеты... У него даже на барабане был изображен романтик Че, который сейчас вопросительно смотрел на нас с исполинской высоты... На людей из чужого ему ХХI века.
МНЕНИЕ СПЕЦИАЛИСТА
«Вредит не демократия, а бесконечная опека»
- Куба находится на перекрестке. Налицо кризис существующей системы. Страна все больше двигается в направлении затягивания поясов. Похожее мы видим в Китае и Вьетнаме, где все громче призывы: «Больше рынка!»
Экономические реформы на Кубе - щекотливая тема. По разным подсчетам, работу могут потерять от 500 тысяч до 1 млн человек. Кубинские экономисты говорят: надо сначала признать наличие кризиса и необходимость реформ, потом провести опрос населения, но решение все равно примет партийный конгресс, который пройдет в апреле нынешнего года. На Кубе кичатся своим «тропическим социализмом» и подчеркивают свою уникальность.
Кубе необходима прежде всего открытость и большая прозрачность, свободные дискуссии без одергиваний, какие проводились в 60-е годы. Не демократия вредит революции, а бесконечная опека - тому примером судьба СССР и его сателлитов.
