• Главная
• Политика

Александр Коц, спецкор «Комсомолки», всегда оказывается там, где жарко, - как военный корреспондент он прошел и Косово, и Чечню, вытаскивал вместе с российским спецназом детей заложников из захваченной террористами школы в Беслане. И до сих пор Бог Сашку хранил - ни одной боевой царапины. А вот в Южной Осетии Саша угодил в переплет. Вместе со штурмовой колонной 58-й армии, шедшей на Цхинвали, наш спецкор попал в грузинскую засаду и был ранен.

«Сообщалось, что журналист погиб...»

8 августа

Сашка улетел во Владикавказ. Мы не успели попрощаться, и я не сказал ему главного. Вдогонку, впервые за все его командировки в «горячие точки», послал SMS. Предчувствие, что ли.

22.14. (Моя эсэмэска Сашке.) - Не лезь в политику, пиши только то, что видишь. Не геройствуй - не тот случай, а у тебя дочь.

Во Владикавказе он встретился с Витей Сокирко из «МК». Витя - майор, воевал в Афганистане, репортерствовал в Таджикистане, Косово, Чечне... Меланхоличный до занудства и до невероятности надежный. Мы много лет вместе работали в «Комсомолке». Сразу стало спокойнее.

9 августа

10.22. (Моя эсэмэска Сашке.) - Как дела?

10.28. - Мы на наших позициях. С солдатиками общаемся.

10.30. - Война идет или тихо?

10.31. - Идет вовсю. Наши их долбят сверху.

10.32. - Цхвинвали у кого?

10.33. - Ни у кого, меж двух огней.

По телевизору идут новости, которые Сашку опровергают. Но из которых нельзя понять ничего. С голубого экрана рассказывают, что Цхинвали под контролем российских войск, грузины отступают (откуда?), а миротворцы отстреливаются (от кого, если город наш?).

15.58. Звонок Сашки в редакцию «Комсомолки»: «Мы сейчас в колонне вместе с командующим 58-й армией Хрулевым пытаемся прорваться к Цхинвали. Страшный обстрел, грузины бьют с высот».

Колонна из 30 машин должна была разблокировать миротворцев и журналистов, окруженных в Цхинвали. Среди последних - Сашкин друг спецкор «Известий» Юра Снегирев, долго работавший в «Комсомолке». Потом Сашка расскажет, что послал ему с марша эсэмэску: «Идем вас вытаскивать». Вите Сокирко, который вместе с Сашкой на броне, тоже есть кого вытаскивать. Среди журналистов - редактор «Вестей» Ирина Куксенкова. Витина жена.

17. 37. Первое сообщение «Интерфакса» о ранении корреспондента «Комсомолки» Александра Коца.

17.42. О том же сообщают «Вести».

17.44. Звонок коллеги застает нас с женой у входа в продуктовый магазин: «Ты слышал про Сашку?»

17.44. На Ленте ру появляется сообщение: «В зоне конфликта ранен журналист «Комсомольской правды». Ранее ошибочно сообщалось, что журналист погиб».

Через несколько часов я дозвонюсь до Юры Снегирева. Он был первым, кто узнал о ранении. И тут же сообщил об этом ребятам из «Интерфакса» и Рейтер. А если б не сообщил?

- Пальцы на руке уже шевелятся!

«Живой...»

18.52. (Моя эсэмэска Сашке.) - На связь выйди.

20.22. - Саша, выйди на связь. Отец.

21.14. - Саша, брось СМС любую.

Через 18 часов он мне расскажет, что в это время его везли на «КамАЗе» в Джаву по горной дороге. Связь то и дело пропадала. А мне все это время непрерывно звонили ребята из «Комсомолки». Просил их об одном: «Попробуйте найти Сокирко и Снегирева».

21.31. (Сашкина эсэмэска мне.) - Живой.

Он выдавит эти пять букв левой рукой. Перевязанная правая висела плетью на косынке. Перевязку ему сделал Витя Сокирко, когда солдатик-санитар, увидев рану (сквозное пулевое в предплечье, месиво на выходе, раздроблена кость), отказался это сделать: «Не могу». Потом Витя вколол Сашке в плечо промедол от болевого шока, взяв лекарство у поплывшего санитара.

21.38. Чудо! Дозваниваюсь до Сашки. Страшно за связь. Быстрые вопросы о самочувствии и характере ранений. Тихие, заторможенные ответы. С ногой вроде не опасно, может ходить... «Сокирко с тобой?» - «Рядом». - «Доберетесь до Джавы, обязательно позвони». - «Если не сядут батарейки». Говорю жене: «Витя его не оставит. Слава Богу, что Витя с ним».

Сбегал в ночную авиакассу, взял билет на утренний рейс до Владикавказа. Сидим, тупо смотрим все новости подряд. Показывают сожженную технику по дороге на Джаву, комментарий тележурналиста: «Дорога простреливается насквозь». По этой дороге Сашку сейчас везут к врачам.

22.56. (Моя эсэмэска Сашке.)

- Пришли СМС, доехали или нет.

На одном из сайтов появляется версия случившегося, видимо, от пресс-людей из Минобороны (а от кого еще?): корреспондент Коц своевольно, никого не предупредив, пробирался в Цхинвали и был ранен. Все это окажется враньем от первой до последней буквы.

23.12. Наконец-то дозваниваюсь до Цхинвали, до Юры Снегирева. «Я знал, что он идет сюда. Где-то в половине шестого ему позвонил: «Ну где вы там?» Он говорил с трудом: «Юра, я ранен. В руку и ногу. Пулевые. Мы попали в засаду на объездной дороге. Там была полная жопа». Он заплакал. Связь оборвалась».

- Юра, как ты сам?

- Неважно. Грузины будут брать Цхинвали. Может, и хорошо, что Сашка сюда не доехал.

- Юрка, ни пуха тебе.

- К черту.

Юра чудом выберется из Цхинвали. И первым делом позвонит мне: «Как Сашка?» А потом расскажет о себе: «Грузины взяли Цхинвали. Мы оттуда трусливо сбежали». - «А что армия?» - «А армия стоит вокруг города и не входит». - «У тебя есть этому объяснение?» - «Спроси чего-нибудь полегче».

Командующий отстреливался из пистолета

23.48. По номеру сына ответил Витя Сокирко! Он в Джаве, Сашку отправили на «Скорой помощи» во Владикавказ. Отлегло...

Витя рассказал, как все было. Они шли в колонне из 30 машин на БТРе командующего 58-й армией. Попали в засаду на въезде в город. Бой шел больше часа. Витя видел, как командующий армией отстреливался из пистолета. Как гранатометом снесло голову бежавшему вместе с ними солдатику.

«Сашка лежал головой ко мне. Как его ранили, я не видел. В какой-то момент встретились глазами, я его спросил: «Ты в порядке?» Он помотал головой. Рядом лежал майор с пулевым в голову, дырка возле глаза, и видно, как мозг пульсирует. Я его перевязал, Сашку тоже...»

Дух 6-го этажа

10 августа

Сколько существует «Комсомолка», столько тлеет в ее редакционных недрах, время от времени разгораясь, философская дискуссия о «духе 6-го этажа». Есть ли он? Нет его? Прониклись им нынешние мальчишки-стажеры или только те, кому за 40? Сегодня я раз и навсегда ответил для себя на эти вопросы. Дух 6-го этажа - это бывшие и действующие журналисты «Комсомолки», которые спасли моего сына.

Юра Снегирев (Снегирь), Витя Сокирко (Сокер) - братья по еще тому, сгоревшему два года назад 6-му этажу, а ныне журналисты чужих изданий, конкуренты, в самое нужное время и в самом нужном месте оказались рядом с Сашкой. И нет этому никакого логического объяснения. Дух...

Ночью мне позвонил тележурналист РТР Александр Евтушенко. Проще говоря, Евтух, еще один «комсомолец», с которым мы в январе 95-го приезжали в Грозный на редакционном грузовичке «Шарапове» и на разрушенных улицах раздавали тираж «Комсомолки» (информационный голод тогда был посильнее реального). Всю первую чеченскую войну, а потом и вторую Евтушенко работал нашим собкором на Кавказе.

- Игорь, ты прилетишь во Владик?

- В обед.

- Я тебя встречу на машине.

- Саня, каким образом?!

- Я в отпуске в Пятигорске, «четверку» возьму у брата.

В 15.00 мы уже были в Алагире, где развернулся передвижной госпиталь МЧС. Сашка лежал в палатке на крайней койке, над ним, на верхнем ярусе, - водитель БТРа командующего армией. Профессор Вадим Дубров, оказавший Сашке ночью первую помощь, попросил меня выйти вместе с ним из палатки. Уходя, я поймал тревожный взгляд сына...

- Я вам дам телефон хирурга, моего доцента Митиша Валерия Афанасьевича, - сказал Дубров, - в Москве везите сына только к нему. И побыстрее.

Рейсов на Москву из Владикавказа в этот день не было. Борт из Минеральных Вод улетал через четыре часа, но до аэропорта - больше 200 километров по загруженной трассе. И еще надо засунуть Сашку в самолет без документов, которые он в Джаве на всякий случай отдал Сокеру...

- Пап, руку не отрежут? - спрашивает сын, когда мы потихоньку ведем его к машине.

- Дурак, что ли?!

Евтушенко, услышав этот диалог, быстрым шагом уходит вперед, распахивает дверцы и врубает зажигание. У нас на счету теперь минуты. «Четверка» с визгом срывается с места, а я лихорадочно набираю номер директора ставропольского представительства «Комсомолки» Альбины Бгатцевой:

- Альбина, надо забронировать два билета из Минвод.

- А вы где?

- Во Владикавказе.

- Вы не успеете. Нереально.

- У нас выхода нет, срочно нужна операция. Если что, попробуйте чуть-чуть задержать рейс. И еще: у Сашки нет документов.

- Оп-па...

Это проблема другого уровня. Звоню главному редактору «Комсомолки». И тут же чудом успеваю поймать свое сердце, улетевшее в низ живота: Евтух пошел на обгон по встречке, где на нас надвигается колонна бронетехники. Проскочили... На спидометре - 120, «четверка» вот-вот развалится, некстати вспоминаю, что на чеченских войнах собкор Евтушенко угробил три редакционные машины, - но что нам остается? Надо успеть.

А бледный Сашка на заднем сиденье наговаривает на подсунутый ему под самый нос диктофон («жигуленок» ревет, как танк) рассказ о вчерашнем бое.

- Я увидел пулеметчика. Кричу: «Пулеметчик справа!» Дальше получалось, что я ближайший у него на траектории. Я кувыркнулся с нашего БТРа и упал вниз. Лежим - я, Сладков, его оператор - между БТРом и «уазиком». Вдруг стали трескаться стекла в «уазике». Я понимаю, что началась стрельба. Тут оператор Саши Сладкова говорит: «Ой, я ранен». Потом говорит: «Рука немеет». У него в плече сквозное пулевое ранение. Вокруг уже канонада. Я смотрю, куда побежал Сладков. Побежал за ним прятаться. Сразу же подбили две бээмпэшки.

- А прятался куда?

- Там заборы какие-то, камни.

- Это улица уже?

- Да, улица. Бетонный забор. Промзона Цхинвали. Мы спрятались за камнями возле забора. Пальба идет со всех сторон. Причем не понятно, откуда стреляют. Повсюду падают люди. Противники друг от друга в десяти метрах, расстреливают друг друга в упор («Уже проходили это в 95-м», - бормочет под нос Евтушенко, не отрывая глаз от дороги. Я знаю, о чем он - о штурме Грозного в новогоднюю ночь).

- Потом колонна начала разъезжаться в разные стороны, бой растянулся где-то на полтора километра. Мы решили уходить в обратную сторону, за отходящей техникой. Нас человек шесть, наверное. Но тут БТР, до которого мы хотели добежать, взорвался. Впереди еще бежал генерал-лейтенант, командующий. Я смотрю, и он тоже исчез в дымке.

И тут прямо на меня выбегает грузин, я кричу: «Я - журналист!» Он кричит: «А я - киллер». И стреляет. Мне показалось, что у него автомат был. Пальнул где-то метров с десяти, наверное. И все, я почувствовал удар сильный в руку. Свалился. И ждал, когда он меня в спину начнет добивать. А он не добивает. Я голову назад оборачиваю, а он уже мертвый лежит. Там еще один майор был, вот он его завалил.

Я начал потихоньку рукав поднимать, думал, там будет такое же входное и выходное отверстие, как у оператора РТР. А там какое-то месиво...

Звонок Альбины из ставропольской «Комсомолки»:

- Игорь, два билета забронировали. Но место только одно, для Саши. Ты будешь сидеть на кухне у стюардесс. По проблеме с документами еще вопрос не решили.

Подвиг майора

- Тут же Сокирко лежал. Но его не задело. И еще два бойца, вот этот майор, который того грузина убил, который на меня хотел... Его сильно ранило в голову и перебило колено. Мы впятером уткнулись в землю, лежим, изображаем из себя трупов. Мне показалось, минут сорок, Сокирко говорит, где-то час двадцать мы так лежали.

Потом кто-то кинул в нас гранату. Метрах в трех она взорвалась. И этот майор раненый застрелил того, кто гранату кинул.

Я лежу, понимаю, что у меня дико вытекает кровь. Говорю Сокирко: «Витя, я истекаю кровью». Он говорит: «Саня, держись, все будет хорошо».

- Спокойно говорит?

- Очень спокойно. Вокруг пальба. Ощущение, что у грузин полное преимущество. Я говорю: «Витя, ты бывал в таких переделках?» Он говорит спокойно: «Нет, в таких не бывал, но все будет нормально. Главное - лежи, не шевелись. Попробуй зажать чем-нибудь руку». Я зажал другой рукой.

Звонок из пресс-службы ФСБ:

- Игорь Александрович, вопрос с Сашиным билетом решен. Документы не нужны.

- Отлично! - первое слово, которое я слышу от Евтуха, известного болтуна, за последний час бешеной гонки. И вообще я никогда не видел его таким сосредоточенным. И даже не предполагал, что он может быть таким. Снова протягиваю Сашке диктофон.

- Как чувствовал руку?

- Когда ранило, сначала онемела полностью, потом очень сильно жгло, потом начала холодеть. Потом стало все похер. Я начал засыпать. Чувствую, что стрельба удаляется в сторону. Но все равно лежим. Потом кто-то, видимо, из снайперов, начал у нас над головами стрелять. Потом и это закончилось.

Я чувствую, что у меня уже круги перед глазами плывут. Говорю: «Витя, мне уже сейчас п... придет». Витя говорит: «Надо что-то делать». И он выскакивает, а там как раз бээмпэшка проезжала подбитая. И он кричал: «Эй там, на броне! Здесь раненые! Остановись!» Она проехала мимо.

Звонок хирурга Валерия Митиша из Москвы:

- Сразу, как прилетите, отправляйте сына в больницу. А сами заедете за мной. Я его ночью посмотрю.

- А там уже стонать начал громко этот майор, замполит. Витя его перевязал и остановил еще одну бээмпэшку: «Здесь раненые, здесь ваш замполит». Начали грузить, а замполит неподъемный, потому что они вдвоем не могут его поднять. И Сокирко мне говорит: «Прыгай быстро в десантный отсек!» А я подняться не могу уже. Но он говорит: «Саня, собери последние силы и прыгай в БМП». А тут подъехала еще одна бээмпэшка, и в итоге мы все расселись, поместились, дали по газам.

32-летний майор Денис Ветчинов, спасший жизнь Сашке и солдатам, что были рядом с ним, скончался по дороге в госпиталь. Мы обязательно поклонимся его могиле и родным людям. Вечная память...

Саша с дочкой Олей.

Возвращение

Выключаю диктофон. До Минвод 70 километров. Мы успеваем. В аэропорту нас встретит девушка Марина, даст билеты и проводит до трапа. А после взлета ко мне в предбанник, где я притулился на откидном стульчике, выйдет сидевший рядом с Сашкой пожилой мужчина и скажет: «Идите к сыну, а я здесь посижу».

- Как вас зовут? - спрошу я его.

- Анзор. Я грузин, - ответит он и посмотрит мне прямо в глаза. - Я всю жизнь строил больницы. Мне очень больно и стыдно за то, что творится.

В «Домодедово» Анзор подойдет к Сашке и робко погладит его по здоровой руке.

...Ночью Валерий Митиш (великолепный специалист, работавший на множестве землетрясений и войн) прооперировал Сашку. Предстоит долгое лечение. В Южную Осетию от «Комсомолки» улетел его совсем молоденький коллега Андрей Рябцев. Жизнь продолжается.

В тот год, когда Витя Сокирко наступил на свои - и наши - первые афганские грабли, Сашка поступил в 4-й класс. А 10-й заканчивал, когда колонну нашей бронетехники жгли в Грозном в новогоднюю ночь 95-го.

Мы не успели, не успели оглянуться.