Ядовитый мальчик Пелевин
Виктор Олегович от всех прячется, по тусовкам не ходит, интервью дает редко и только по электронной почте.... Человек-загадка международного масштаба. Но «Комсомолка» разыскала преподавателей, однокашника и сослуживицу мамы Пелевина Ильду Евсеевну, хорошо знавшую его семью.
ДЕТСТВО И РОДИТЕЛИ
- Маму Вити звали Зинаида Семеновна, девичья фамилия Ефремова, - рассказала «КП» Ильда Евсеевна. - Сейчас ей было бы 85 лет, но она умерла 3 года назад. Сколько я ее помню, она была очень милая и воспитанная женщина, родной брат у нее был академик, они оба из Ленинграда. Окончила Зина Институт народного хозяйства имени Плеханова, работала директором 8-го гастронома, который на углу Добрынинской площади и Пятницкой. Потом он стал фирменным магазином «Колбасный».
Зинаида Семеновна была общительным и где-то внутренне достаточно простым человеком. Она всегда мне говорила: «Ты знаешь, я ведь хозяйка никудышная». Хозяйством занималась ее свекровь. А Зинаида без конца училась - министром торговли могла бы стать. Спокойная, громко не разговаривала, на подчиненных не кричала. Жили они на Страстном бульваре, рядом со зданием ТАСС, в большом доме с коммунальными квартирами. У Пелевиных была огромная комната, метров 40, с высоченными потолками. Они жили там вчетвером: Витюлечка, мама, папа - Олег Пелевин и его мама, Витина бабушка. Потом они получили трехкомнатную квартиру в Чертанове. Дружная была семья, и материально жили хорошо.
Бабушка у них была такая светская дама, полностью занималась внуком и была довольно скрытным человеком. А Олег был военным, преподавал. У него было звание подполковника, а может, и до полковника дожил. Позже устроился на хозяйственную работу. Олега похоронили на Востряковском кладбище, рядом с бабушкой. Я Зину спрашиваю, почему в Вострякове, там же еврейское кладбище, - а она: так они и были евреи. А раньше-то молчала. Сам Витя всегда замкнутым был - в бабушку. Он рос хрупким, славным мальчиком. Умненьким и даже хитреньким. Очень любил глазированные сырки и еще сок манго. Я его все время поила этим соком. Витя похож больше на отца. Мама была светловолосой и немножечко курносой. Мне кажется, Витя не очень-то уделял родителям внимание. Зинаида оправдывалась: ну ты же знаешь, у нас бабушка многое решает. Витя полностью был под влиянием бабушки. Она была ему самым близким человеком.
В последнее время мы больше созванивались. Когда трубку поднимал Виктор, я удивлялась - он ведь жил в Италии, когда стал взрослым. А приедет - так весь в аппаратуре. И все на иностранном языке говорит. Бывало, позвонишь, а он в трубку: буль-буль-буль. Я ему: ничего не пойму, что ты сказал. Зине жаловалась: твой дуремар корчит из себя кого-то, а для меня он просто Витька. Ильдочка, говорит Зина, ты на него не сердись, он добрый. Виктор не стеснял мать в деньгах. Зина рассказывала: «Все покупает, денег мне оставляет - и наших, и не наших. Холодильник у меня всегда забит прекрасными продуктами».
Витя не был женат. Зинаида мне говорила: «Я, наверное, внуков и не буду иметь никогда. Иногда явится дама какая-то приходящая - жизнь-то требует свое, мужик же. Я ее и не вижу, они не выходят».
| |
|
ШКОЛА, ИНСТИТУТ, УЧИТЕЛЯ
Бывшая классная руководительница Вити, учительница химии в школе № 31 (сейчас гимназия № 1520) Евгения Михайловна, рассказала, что в детстве будущий гений обожал задирать класс: «Если я приходила на урок и видела, что дети ссорятся, это почти наверняка происходило из-за Вити Пелевина. Близких приятелей у него не было, и на моей памяти он ни разу ни к кому не проявил дружеского чувства». По словам учительницы, в детстве Пелевин был сложным, умным и «очень ядовитым» мальчиком. «Его лицо всегда выражало скептицизм, - вспоминает Евгения Михайловна. - В классе Витю не любили за то, что он постоянно насмехался над кем-нибудь. С одноклассниками он обращался свысока, разговаривал с издевкой, и, едва находился хоть маленький повод кого-нибудь унизить, Витя это делал».
Несмотря на плохие отношения со сверстниками, учился Виктор отлично. Правда, Евгения Михайловна так и не смогла вспомнить за ним каких-то особенных способностей - ни в химии, ни в литературе.
Однокашник Виктора Александр Ованесян, ходивший к тому же с ним в одну секцию карате, ничего хорошего о Пелевине вспомнить не мог. «Мы с ним много общались, но если вам нужно описать «юность гения», я тут не помощник, - извинялся Ованесян. - Не могу сказать о Вите ничего доброго, потому что знал его хорошо - и в школе, и после нее. А говорить о человеке плохо за глаза - некрасиво».
Только у Ирины Задушевской, программиста кафедры энергетического транспорта МЭИ (У), где Пелевин получил высшее образование, остались о нем приятные воспоминания, и то, похоже, потому, что Ирина очень любит читать. «Тема его диплома была «Электрооборудование троллейбуса с асинхронным тяговым приводом», - рассказывает Задушевская. - Кто мог знать, что потом он станет писать такую прозу! Да, каждый пишет о себе, и в книгах Пелевина мало любви к людям. Но как замечательно они написаны!»
Михаил Лобанов, руководитель семинара прозы в Литинституте, говорит, что у студента Пелевина не хватало реального жизненного опыта, поэтому он был отчислен. «У меня сохранилась характеристика одного из текстов Виктора, - поделился с «КП» Лобанов. - Вот, читайте: «В рассказах
В. Пелевина много мистических наблюдений, иногда утрированных. В последнем рассказе - попытка «сюрреалистического» повествования (о том, как наступает смерть). Это авторские поиски, идущие от отвлеченного философствования, а не от опыта, который каждый получает через жизнь и общение»...
|
Фото starat.narod.ru.
