Юрий Шевчук: «Война - это прежде всего страшная тоска»
Место действия - старинное село Кривополянье под Тамбовом. Солнечный, но прохладный полдень. Возле старой церкви столпилась сотня грязных босых людей в портках, зипунах и картузах. Между ними носятся сумасшедшие ласточки, бегают ласковые собаки и ходят актеры - Нина Русланова, Всеволод Шиловский, Дарья Екамасова, Алексей Серебряков…
Андрей Смирнов, автор «Белорусского вокзала» и «Осени», доснимает в Кривополянье свой фильм «Жила-была одна баба» - кинороман о трагической судьбе России в первые десятилетия прошлого века. Героине, несчастной деревенской девушке, предстоит пройти через множество тяжелых испытаний. В том числе через Гражданскую войну, страшный голод и антибольшевистское Антоновское восстание, которое развернулось в Тамбовской губернии.
Одного из его руководителей играет Юрий Шевчук. Он залезает на телегу и произносит перед крестьянами гневную речь, начинающуюся словами: «Долой ехидного змея Ленина!» На слове «Ленин» звучат выстрелы, запряженная в телегу лошадь пугается и резко дергается. Шевчук сваливается с телеги, второй режиссер, схватившись за сердце, орет: «Скорую!» Но выясняется, что пострадавший отделался легкими ссадинами. На следующих дублях лошадь тоже пытается сбежать, но наученный опытом Шевчук умудряется устоять на телеге.
Когда он с нее слез, корреспондент «КП» задал ему глупый вопрос: «Не ушиблись?» Ну а потом еще несколько вопросов.
«ВЫГОНИМ КУМАНИСТОВ С РУССКОЙ ЗЕМЛИ!»
- Как вы попали в эту картину?
- Мы с Андреем Смирновым подружились уже достаточно давно. Когда-то мы работали над документальным сериалом «Свобода по-русски», где я был ведущим. Тот фильм был посвящен размышлениям о русской демократии: что она такое, с чем ее едят, возможна ли она в принципе. Андрей Сергеевич меня восхитил точностью понимания материала: он столько историй и документов перелопатил, перед тем как снять фильм. А сценарий «Жила-была одна баба» он вообще писал больше десяти лет и все это время рылся в архивах. Я сразу согласился у него сняться: работать с большим художником - это всегда большая радость.
Я играю соратника Александра Антонова, одного из руководителей тамбовского восстания. Мой герой - Ишин, такой замечательный анархо-синдикалист, он заводит народные массы на борьбу против большевистской тирании, произносит пламенные речи: «Не выпустим оружия из своих рук, пока не выгоним всех куманистов-нахалов с Русской земли!» Он так говорит: «куманисты» вместо «коммунисты». Он не за белых и уж точно не за красных, он руководствуется народной идеей, похожей на ту, которая была у батьки Махно. «Землю - крестьянам» - вот его лозунг. Большевики провозглашали то же самое, но закончили обманом и продразверстками. А он пытается сделать, но... эта идея воплощается с кровью и оружием и оборачивается сплошным насилием. Взаимопоглощающей темнотой.
- У таких людей, как ваш герой, было мало шансов победить. Интересно, они это осознавали?
- С одной стороны, мужики, отчаянно бившиеся за свою землю, все-таки прошли через Первую мировую войну, умели обращаться с винтовками, были опытными солдатами. Но… нет, все-таки я не думаю, что они могли выиграть. Эти мужики отвоевывали свою деревню и оставались в ней, а многие дальше воевать не шли. Их войско было раздроблено - такова уж печальная традиция всех крестьянских восстаний, начиная со времен Спартака и Разина.
А вот Красная Армия к моменту Антоновского мятежа очень окрепла и подавляла восстание чудовищными по своей жестокости методами. Тухачевский целые села душил газом ипритом, который впервые был применен в Гражданской войне против населения собственной страны. Мятежники прятались в лесах, а красные приходили в деревню, брали в заложники мирных жителей и говорили: «Если ваши мужья, отцы и братья не выйдут из леса и не сдадут оружие, мы вас расстреляем». И спокойно расстреливали. А если мятежники выходили из леса, то расстреливали и их. Это был настоящий геноцид, из-за которого погибло множество мирных людей.
«УВЛЕКАТЕЛЬНЫЕ БОЕВИКИ - ЭТО СОВЕРШЕННАЯ ЧУШЬ!»
- Ваш любимый фильм Смирнова наверняка «Белорусский вокзал»?
- Разумеется. «Осень» - тоже хороший фильм, но «Белорусский вокзал» в конце 60-х ударил по всей стране, и по молодым людям, и по фронтовикам. В этом фильме - такая прямо человечина незарытая. Она там живет, шевелится до сих пор… Я его недавно как раз пересматривал по каналу «Культура».
- Я тоже. Он показался мне удивительно мрачным.
- Он не мрачный. Он невероятно тонкий и умный. Я вот сейчас читаю переписку Виктора Астафьева и Александра Макарова, и Астафьев, фронтовик, пишет о войне, о войне, о войне… И из его рассказов выходит, что война - это прежде всего страшная тоска! Ведь все эти увлекательные боевики про войну - совершенная чушь. Война - крайне унылое занятие и тяжеленная работа.
В 1995 году я был в Грозном и одну историю никогда не забуду. Идет сражение: то чеченцы берут какие-то дома, то наши их отбивают. Я тоже там бегал и в одном пыльном, грязном подвале увидел, как мрачные, уставшие бойцы сидят и смотрят телевизор. Снаружи стрельба, минометные обстрелы, мат-перемат, а они сидят, вперившись в экран видеодвойки, которую нашли в какой-то квартире. И у них две видеокассеты: одна с турецкой порнухой, а вторая - боевик со Шварценеггером. Шварценеггер бегает с автоматом, стреляет, тра-та-та-та-та, а у одного из солдат тазик с патронами, он заряжает магазин и смотрит на все это. Невероятно красивая ситуация: в «ящике» идет роскошная, увлекательная война, и на нее смотрят полумертвые, очумевшие от происходящего солдаты, которым через два часа идти в настоящую атаку. Андрей Сергеевич в «Белорусском вокзале» как раз поймал эту грусть, эту тоску…
А Сергей Адамович Ковалев, который был политзаключенным в советских лагерях, однажды сказал: «В лагерь попадаешь восемнадцатилетним пацаном и через десять лет выходишь оттуда восемнадцатилетним пацаном». Герои «Белорусского вокзала» - зрелые мужики, грузные седые дяди, фронтовики, знающие о жизни и смерти то, чего никто не знает. Они отягощены своими грехами: война - это ведь прежде всего убийства. И вместе с тем они - восемнадцатилетние пацаны, недолюбившие, недоигравшие, недотусовавшиеся, и эта мальчишеская энергия, мальчишеские эмоции в них заключены по-прежнему… И этот разрыв судеб в «Белорусском вокзале» передан с удивительной точностью и силой.
